Роберт Шекли - Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

— Разные варианты адских мук? — опять усмехнулся Арчер. — Выбор между вырыванием ногтей и испанским сапожком? Дыбой и раскаленным железом?

— Это все входит в одну категорию, — объяснил человек за столом. — Позвольте, я вам покажу.

И в тот же миг Арчер принял форму бестелесного разума и оказался в небольшой комнате с низким потолком. Свет чадящих факелов ложился на каменные стены неровными красно-желтыми полосами.

«Ну чисто Эдгар По», — подумал Арчер и похвалил себя за хладнокровие.

Его взгляду предстала живописная сцена. В центре комнаты — мужчина в набедренной повязке, распятый на горизонтальном колесе. Его тело как натянутая струна. Вокруг него неподвижно стоят палачи. Один держит раскаленное железо в сантиметре от тела жертвы, другой прилаживает железный сапог к его ноге, а рука третьего лежит на рычаге колеса. И все замерли, как в стоп-кадре. Лица палачей скрыты капюшонами, искаженное болью лицо человека обращено вверх — Арчер видел лишь белую полоску щеки и перетянутую веревкой шею. Он вгляделся, пытаясь уловить движение, но ничего не заметил. Потом он обнаружил, что дыба незаметно натягивается туже, сапог сжимает ногу, дымящееся железо приближается к телу, обжигая плоть своим жаром так медленно, что это почти незаметно со стороны.

Сцена исчезла.

— Уже не смешно? — дружелюбно осведомился человек за столом. Арчер покачал головой. — Эту сцену мы всегда показываем первой. Ничто так не приводит человека в чувство, как зрелище старой доброй пытки. Правда, говорят, что физические муки — ничто по сравнению с душевными, и я уверен, что так оно и есть. Поэтому для тех, кто не выдерживает душевных мук, у нас имеются камеры пыток.

— Вы говорили про выбор. — Арчер заметил, что его бьет дрожь. Телесные истязания всегда приводили его в ужас. С самого детства. Даже мысль о боли — от занозы или ушиба — он переносил с трудом.

— Да, у вас есть несколько вариантов, — сказал человек. — Можете выбрать любой. Позвольте представить ассортимент.

Сознание Арчера тотчас переместилось в пространстве. Он летел к отвесному склону горы. На белой гладкой поверхности появилась темная точка. Точка превратилась в человека. Арчер завис рядом с ним.

Человек медленно полз вверх. Ему не за что было уцепиться: на гладком камне — ни выступа. Словно гигантский муравей, человек боролся за каждый сантиметр.

Вершина скалы исчезала в тумане, подножие тоже скрывал туман. А между двумя слоями тумана — только голая скала и ползущий по ней мужчина.

Человек карабкался вверх, и Арчер понял: он вынужден это делать, чтобы не начать сползать. Потому что стоит только начать сползать, и падение уже не остановить.

«Интересно, свалится, — спросил себя Арчер, наблюдая, как человек вжимается всем телом в скалу и нащупывает рукой следующий выступ, — или победит, добравшись до вершины?»

Арчер почувствовал, как в нем пробуждается симпатия к человеку.

— Сделай их! — крикнул он безмолвными губами. — Доберись до вершины!

Сцена исчезла.

— Вариация на тему Сизифа, — сказал человек за столом. — Только вместо камня человек толкает вверх самого себя.

— Что случится, когда он доберется до вершины? — Арчер приободрился. Скала гораздо лучше пыток, подумал он, опираясь на стол.

— Честно говоря, никто точно не знает, есть ли там вершина вообще, — сказал человек. — Хотя лично я верю, что она есть.

— Нет вершины? — Арчер охнул и резко выпрямился. — То есть вы хотите сказать, что человек будет просто карабкаться и карабкаться — целую вечность?

— Я не говорил, что вершины нет. Просто это точно не установлено. Да, он будет карабкаться. Пока не сдастся. Тогда он упадет. А «целая вечность» — всего лишь одна из ваших пустых абстракций. В ней нет никакого смысла.

Следующая сцена изображала океан. Серая вода, серые волны без единого барашка на гребнях — и небольшая лодка. Перед лодкой — стена тумана. Позади и с обеих сторон — серая гладь, уходящая вдаль, за горизонт. Человек на борту всматривается в туман. Лодка медленно плывет по серым волнам навстречу расступающемуся туману.

— Мило, не правда ли? — спросил человек за столом, когда сцена исчезла. — И так романтично. Утлое суденышко, таинственные воды…

— И океан, разумеется, бесконечен? — спросил Арчер, кривя губы. Он чувствовал, что его загоняют в угол.

— Не знаю, — ответил человек. — Безусловно, он где-то кончается. Но вполне возможно, шлюпка ходит по кругу.

— И человек никогда не ступит на землю.