Вольфганг Хольбайн - Вампир

— Что за человек Мехмед?

— Я говорил с ним, больше ничего. Он честный, но очень жестокий. Цепеш умрет. Турецкое войско уже сегодня будет здесь.

Андрей думал. Больше ничего ему не оставалось.

— А если Цепеш к тому времени будет мертв?

— Я боялся, что ты об этом спросишь, — вздохнул Абу Дун.

Но Андрей знал, что это не совсем так. Пират не боялся. Он надеялся на это.

— Это не ответ.

— Я не могу тебе ответить, — сказал Абу Дун. — Я не могу говорить за Мехмеда. Я только потому и жив еще, что он во мне нуждается.

— В тебе?

Абу Дун засмеялся:

— Ты думаешь, мы были бы настоящими братьями только потому, что мое лицо смуглое и я ношу тюрбан? Был бы ты здесь желанным гостем, потому что твое лицо белое?

— Нет, но…

— Мехмед — солдат, — продолжал Абу Дун. — Он пришел сюда, чтобы завоевать эту страну. Но я не думаю, что он ведет войну с женщинами и детьми. — Пират задумчиво посмотрел на Андрея. — Ты знаешь, почему ты еще жив?

— Потому, что не раз дьявол хотел получить мою душу? — предположил Андрей.

— Люди хотели тебя убить, — серьезно сказал Абу Дун. — Они оставили тебя в живых, когда увидели, что ты сделал. — Он посмотрел на окровавленный меч, который Андрей все еще держал в руке, и снова засмеялся. По-своему, жутко. — Удивительно уже то, что человек, которого все считают посланцем дьявола, сердобольнее того, кто утверждает, что действует по заданию своего Бога. — Он глубоко вздохнул. — Хватит ли у тебя храбрости поехать в лагерь Мехмеда и выступить против него? Хорошо обдумай ответ. Это может стоить тебе жизни.

— К этому я уже привык. — Андрей засмеялся и встал. — Найдется у вас лишняя лошадь для меня? Вор из меня никудышный. Мне попалась самая плохая лошаденка из всех, что были в замке Цепеша.

Мехмед был очень высоким, стройным человеком со светлой кожей и почти европейскими чертами лица. Его глаза были темнее безлунной ночи. Говорил он немного, но если говорил, то отрывочными фразами и почти без акцента.

Им понадобилось почти полдня, чтобы добраться до войска, которое состояло из огромного числа всадников и еще большего числа вьючных лошадей и повозок. Как выяснилось, предостережение Абу Дуна не было преувеличением. На Андрея никто не нападал, но смотрели на него отнюдь не дружественно, а скорее даже с ненавистью. Слухи о жестокости Цепеша распространялись в войсках с быстротой молнии, и Андрей спрашивал себя, что случилось бы, если бы на него обрушилась накопившаяся ненависть этих людей. Это была бы новая, еще более страшная бойня, и на этот раз европейской крови пролилось бы куда больше, чем мусульманской. Он видел защитные сооружения как Петерсхаузена, так и замка Дракулы. И те и другие не выдержали бы напора этого войска.

С помощью Абу Дуна его допустили к Мехмеду, однако предварительно пришлось сдать недавно раздобытое оружие и доспехи. В окружении тысяч воинов султану нечего было опасаться. Но Мехмед не знал в точности, кто он такой.

Мехмед ехал на огромном белом арабском скакуне в первой трети своего войска, окруженный полудюжиной тяжело вооруженных янычаров — очевидно, его личной охраной. Эти люди были экипированы лучше, чем сам султан. На Мехмеде была простая белая одежда и скромный тюрбан. Он не был вооружен.

Они не остановились. Андрей склонил своего коня перед конем султана. Вначале Абу Дун и Мехмед говорили на арабском языке, и хотя Андрей не понимал ни слова, от него не ускользнуло, что временами разговор шел в повышенных тонах. По меньшей мере один раз Мехмед гневно указал на него, потом властным жестом велел Абу Дуну замолчать и обратился напрямую к Андрею.

— Значит, ты хочешь, чтобы я остановил наступление, — сказал он. — Почему?

Андрей очень точно обдумал ответ.

— Это было бы ненужным кровопролитием. Много людей погибнет. И не только моих. Твоих тоже.

— Идет война.

— То, что здесь происходит, не имеет ничего общего с войной, — возразил Андрей. — Речь идет об одном человеке.

— О рыцаре ордена дракона. — Мехмед кивнул. — Что значит он для тебя?

— Цепеш? Это дьявол. Я поклялся убить его.

— И, несмотря на это, ты не хочешь, чтобы я атаковал его замок? Почему?

Андрей решил сказать Мехмеду правду. Араб был человеком, которого лучше не обманывать.

— В замке есть кое-кто, кто дорог мне, — честно ответил он. — Мой сын… и одна женщина. Если ты нападешь на Вайхс, их, скорее всего, убьют.

— Вполне возможно, — подтвердил Мехмед. — Так же, как Влада Цепеша и всех его воинов. И обоих дьяволов, которые на его стороне.