Ольга Громыко - Год Крысы. Путница

Невдалеке стоял еще один столб, высокий и такой гладкий, что аж лоснится под солнцем. Может, даже чуток намаслен для пущей сложности — призы-то знатные, от огромного копченого окорока до красных сапог с подковками, снизу видно, как блестят. Возле него народу было поменьше, только глазели завистливо.

— Залезешь? — с подковыркой спросил Жар у Алька.

Тот брезгливо дернул левым углом губ:

— Делать мне больше нечего.

— А башмаки тебе уже не нужны?

— Не такой ценой. — Альк почесал левую ногу о правую. Подошвы у него были чернющие, еще и посбивал с непривычки, наверное, но ни за что ж не признается!

— Так бесплатно же, — не поняла Рыска. — И заодно потеха, весело!

— Вот именно, — проворчал саврянин. — Один идиот корячится, а остальные смотрят и ухохатываются. Жуть как весело. Я лучше босиком похожу.

— Странно, крысы должны бы хорошо по столбам лазить, — с невинным видом заметил вор, сплевывая случайную ореховую лушпинку.

— Я не «не могу», — раздраженно повысил голос Альк, — а «не хочу».

— Так докажи!

— Своих дружков на «слабо» подбивай, ворюга. Меня твои подначки не волнуют.

— Врешь, вон как желваки на лице играют!

— Это меня от твоей компании тошнит. — Саврянин отвернулся, намекая, что иначе точно вырвет.

На противоположной стороне площади словно махровые маки расцвели: из переулка пестрой лентой выползал табор. Цыганки взмахивали юбками, как яркими крыльями, и пускались в пляс по кругу, звеня бубнами и браслетами. Зоркая Рыска узнала идущего впереди вожака и, наклонившись вбок, гулко щелкнула Жара по гитаре:

— Иди верни!

Вор чуть слышно застонал. Он-то надеялся, что этот вопрос уже утрясли и благополучно забыли.

— Не бойся, — неправильно истолковала оный звук Рыска. — Скажи, что нечаянно взял. Он обрадуется, вот увидишь!

Жар в этом как раз не сомневался и предпочел бы влезть по столбу. Но подруга неумолимо жгла его желто-зелеными глазищами, так что пришлось подчиниться.

Альк с Рыской остались вдвоем. За время пути в Зайцеград это случилось чуть ли не впервые, Жар оберегал подружку с ревнивой пылкостью брата, не выпуская из виду дольше чем на пять щепок. Рыске казалось, что она уже притерпелась к саврянину, но сейчас все равно ощутила какую-то неловкость и поспешила перенести внимание на площадь.

Акробат уже закончил выступление, и его место занял заклинатель с толстой желтой змеей, взирающей на хозяина с усталым отвращением. Змей Рыска побаивалась и даже на ручных глядеть не хотела. Немножко послушав музыкантов и честно кинув им монетку за усердие, девушка начала проталкиваться к третьему помосту.

— А здесь что?

— Ерунда, уличные сказители, — нехотя отозвался Альк из-за ее спины. — Одни бездельники языками мелют, другие уши подставляют.

— И что, любой может сюда влезть и рассказать сказку? — поразилась Рыска.

— Сказку, историю, поэму, поучительную байку… да хоть свежую сплетню. Если какая-нибудь мура окажется, слушатели его мусором закидают, если интересно — монет в шапку насыплют. Пошли назад к коровязи, там дружка твоего и подождем.

— Погоди, — остановилась девушка, — давай хоть немножко послушаем!

Нынешний сказитель выглядел благообразно и располагающе: невысокий, в возрасте, но крепенький, хорошо одетый, с набегающей со лба лысиной и узкой, но не редкой, а просто подбритой с боков бородой. Мягкий голос ручьем журчал над толпой, заставляя ее то слаженно охать, то смеяться. Рассказ шел к концу, и уловить его суть Рыска не успела: вокруг захлопали, засвистели, зазвенела медь по доскам, и сказитель, откланявшись, величественно спустился с помоста. Несколько человек бросились ему наперерез, просительно взмахивая веревочками, чтобы завязал по узелку на память. Мальчишка-ученик остался подбирать монеты, торопливо сгребая их в кучу, пока уличные сорванцы не похватали те, что с краев.

— Кто это? — шепотом спросила Рыска у ближайшей женщины.

— Знаменитый странствующий мудрец Невралий, — благоговейно ответила та. — Он знает одиннадцать языков, владеет шестью видами оружия и пешком обошел восемь стран! Книги с его творениями хранятся в доме у каждого богача, и любой менестрель почитает за честь сложить песню на его стихи!

— Ой! — восхитилась девушка, глядя на сказителя совсем иным, почти влюбленным взглядом. Надо же, какой великий человек! Не каждому выпадает честь его хотя бы увидеть, а тут — послушать! — Альк, у тебя веревочки нет?

— Попроси, чтоб на косе завязал, — буркнул саврянин, на которого слова горожанки почему-то произвели обратное впечатление, глаза презрительно сощурились мудрецу в спину. — И год не расчесывайся.