Юлия Баутина: Чужая война

— Ну, что, пошли? — спросил он у ведьмачки, тоже давно справившейся со своей порцией. Та кивнула и исчезла в сумраке с такой скоростью, с какой бы, наверное, не убегала и от сотни хоулеров. Идя вслед за Инари, Глеб буквально чувствовал, как буравит ему спину тяжелый взгляд Хорта.

Если мерить по карте без учета рельефа и водных препятствий, от Земли Грифонов до Осиновой Горы было чуть меньше четырех километров, но по факту получилось, конечно, больше. Когда "гладиаторец" и ведьмачка добрались до посадки, словно стеной отгораживающей скопление одноэтажных домов от шумного города, уже окончательно рассвело. Неизвестный эстет, давший в незапамятные времена название поселку, определенно был тайным ценителем японского языка. В нем, как всем должно быть известно, горы именуются "ямами". А на благодатной российской почве эта языковая традиция явно получила свое логическое развитие, потому что, если с отсутствием осин еще как-то можно было смириться, списав на климатические изменения, то никак иначе объяснить тот факт, что низину, в которой приютился поселок, назвали Горой, не получалось.

Как и предсказывал Иван, поселение пустовало. Напрасно Глеб высматривал сквозь кровавик хоть что-то подозрительное — ни среди домов, ни в прилегающем лесочке ничего ему увидеть так и не удалось. Ведьмачке, судя по озабоченному виду, тоже. Зато когда они добрались до поселкового кладбища, картина в корне поменялась. Если в самой Осиновой Горе царило сонное затишье, абсолютно нормальное для покинутого человеческого жилья, то по погосту, казалось, прошелся ураган со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ограды и кресты были вывернуты из земли, надгробья — там, где они имелись — разбросаны, словно костяшки домино. Местами в грунте зияли глубокие ямы, на дне которых виднелись царапины, оставленные гигантскими когтями.

— Ого… — только и сказал Глеб.

— Мангуири, — произнесла ведьмачка, как что-то само собой разумеющееся. — Кости искал.

Она заглянула в одну из ям, пощупала землю и поморщилась.

— Значит, он где-то рядом? — "гладиаторец" настороженно оглянулся. Единственное, что радовало в сложившейся ситуации, это то, что такое большое существо, которое, по уверению ведьмачки, сможет поместиться только в комнате двухэтажной высоты, трудно будет не заметить.

— Рядом, но не здесь, это точно, — Инари выпрямилась. — Во-первых, раскоп старый — дней пять давности, а во-вторых, ты кого-нибудь видишь?

— Нет.

— Вот то-то и оно. Навскидку не помнишь — здесь еще какие-нибудь кладбища поблизости есть?

— А чего тут помнить? Три километра к юго-западу и извольте, городское кладбище, Мыльная Гора. Ты его, кстати, уже видела. Это возле Гостеевки.

— Неужели настолько близко?

— Да.

— Тогда понятно.

— Что понятно?

— Откуда он взялся. Мангуири из Серых Песков, а гостеевский прорыв как раз туда и открывается. Значит, через тот прорыв он к вам и забрел. Давай-ка, действительно, гостеевские захоронения глянем. А почему, кстати, Мыльная?

— Там на пригорках глина на поверхность выходит, — пояснил Глеб. — В дождь скользишь, как по намыленному. Отсюда название и пошло.

— Понятно.

На Мыльной Горе ситуация оказалась схожей — разве что из-за размеров кладбища масштабы погрома не так остро ощущались, но, по словам ведьмачки, следы были свежее. "Гладиаторцу" пришлось поверить спутнице, поскольку сам он никакой разницы не наблюдал, зато, после небольшой прогулки заметил кое-что другое. К востоку от кладбища высвечивалась огромное коричневое пятно неопределенной формы.

— Я, конечно, не уверен, — сказал парень вслух, — но, по-моему, я его нашел.

— Тогда указывай дорогу, — как ни в чем не бывало, отозвалась Инари.

— Гм… а ты полагаешь это хорошей идеей?

— Не стоит беспокоиться — днем он отлеживается в убежище, до заката не выходит, так что никаких неожиданных нападений не будет, если только ты ему на голову не свалишься.

— Да уж как-нибудь постараюсь, — заверил ведьмачку Глеб.

По мере приближения с пятном происходило что-то странное — оно постепенно опускалось все ниже и ниже.

— Он, что, под землей?

— Вполне вероятно. Норы устраивать они любят.

Наконец, кровавик вывел охотников на обрывистый край обширного песчаного карьера, до противоположного края которого было по примерным прикидкам метров сто пятьдесят-двести — брошенный экскаватор с такого расстояния, да в придачу с высоты пятнадцати-двадцати метров, разделяющих край обрыва и дно, казался игрушечным. Около одной из стен исполинской ямы, нарушая природный узор образовавшихся под влиянием дождевой влаги песчаных потеков, высилась груда рыжего грунта, сильно напоминающая обвал. Пятно накладывалось как раз на него.