Юлия Баутина: Храм безмолвия

Храм мрачной громадой высился над самым обрывом, органично дополняя облик скалы, более всего напоминавшей клык крупного хищного зверя. Возможно, он и был красив — в старых книгах, упоминавших Альван-эт-Кадир, что в переводе на Всеобщий означало Храм Безмолвия, всегда подчеркивалась его красота. Но сейчас, когда высокие причудливые крыши строений скрывали унылые грязно-серые облака, а стены — жадно разросшийся горный хмель, оценить это было невозможно, да и секущий лицо ледяной дождь не способствовал созерцанию окрестностей. Поглубже надвинув на брови отсыревший капюшон, Элрик продолжил подъем. Он уже жалел, что выбрал для посещения развалин нынешний день: надо было переждать непогоду в той же сухой пещере ниже по склону, в которой он провел ночь, но кто мог знать, что тучам именно сегодня надоест бесцельно кружить над Сиденийским хребтом, и они решат, что несколько геллинов воды западному отрогу Гривы Зуала не помешают? А теперь, когда две трети дороги осталось позади, возвращаться, конечно, не имело смысла, тем более что цель пути была уже видна, стоило только выйти на открытое пространство и повыше задрать голову.

Склон был крут, сапоги Элрика, несмотря на предусмотрительно подвязанные обувные шипы, скользили по мокрой траве, так что передвигаться приходилось чуть ли не на четвереньках. А в довершение прочего еще и тропинка — старая, не обихоженная, но, тем не менее, сильно облегчавшая жизнь, куда-то запропастилась, словно бы ее никогда и не существовало. Поминая вполголоса весь пантеон богов, а заодно с ними дюка Упирашви, который не мог найти своему золоту лучшего применения, кроме как тратить его на старое барахло из давно забытых и людьми, и бессмертниками развалин, Элрик с надеждой оглядывался по сторонам, высматривая среди колючего кустарника очередной столбовой камень.

Не отмеченная ни на одной карте тропа, встреченная Элриком около полутора дней назад, после долгих блужданий по заросшим ущельям и каменистым осыпям казалась прямо-таки подарком свыше, в особенности когда выяснилось, что ведет она действительно в правильном направлении. Вполне возможно, что это как раз и была одна из старых дорог Альван-эт-Кадира: все встреченные Элриком придорожные камни были буквально испещрены полустертыми рунами. Правда, ни одной надписи разобрать так и не удалось — Элрик неплохо знал эльфийский, но язык тех времен, когда ставили камни, отличался от нынешнего говора бессмертников, как яблоко от картошки.

Спустя примерно полчаса дороге, наконец, надоело играть в прятки, и она позволила отыскать себя в зарослях ежевики. Дальше дела пошли быстрее, и вот в три часа пополудни Элрик уже стоял под стенами Альван-эт-Кадира. Зрелище было удручающим: перекосившиеся ворота, осыпающиеся, местами и вовсе обвалившиеся стены, и тонкая зеленая ткань ползучих растений, пытающихся стыдливо скрыть язвы, оставленные временем. С другой стороны стоило признать, что для строения, простоявшего заброшенным целую эпоху, храм еще неплохо сохранился — Элрик знавал немало домов, которые не смогли протянуть и одной человеческой жизни. Возможно, чары эль-ганин, не до конца еще выветрившиеся в этом забытом уголке Нанхура, смогли хоть как-то уберечь Альван-эт-Кадир от бега столетий?

Элрик никогда не относил себя к исследователям, но о цели своих поисков предпочитал знать как можно больше, ведь частенько это помогало избежать неприятных сюрпризов. Впрочем, даже в Варселе, имперской столице, славящейся своими библиотеками, разузнать о Храме Безмолвия было не так-то просто. Новые источники о нем не писали, а старые были немногословны и почти дословно повторяли друг друга: храм был основан после свержения Первой Тьмы, по легендам, самим Эльваром Золотоволосым, первым князем Эльтагира. Просуществовал он, якобы, до пришествия Второй Тьмы, во время которой и опустел. Куда подевались монахи, ни одна из книг не говорила — то ли бежали обратно за море в Эльтагир, как поступила большая часть остававшихся к тому моменту в Нанхуре эль-ганин, то ли были вырезаны войсками Индариона Затененного — храм просто «опустел», как будто это само по себе должно было все объяснить. И еще все книги поголовно предостерегали путников от посещения храма, указывая на опасность, но в чем она заключается, упорно молчали. Может быть, на тему был наложен запрет, а может, предполагалось, что читатели и так знали, о чем идет речь. Элрик взял эти туманные намеки на заметку. Скорее всего, под «опасностью» подразумевались обычные ловушки, которыми любили нашпиговывать свои оплоты приверженцы всех без исключения богов, особенно если дело касалось пути к сокровищнице. Часть из них наверняка уже обезвредило время, а над оставшимися, конечно, придется потрудиться. В конце концов, именно за это Элрику платили, и платили неплохо.