Дуглас Брайан: Красавица в зеркалах

И в этот самый миг на краю луга послышался громкий стук копыт, и пронзительный женский голос закричал:

– Это он!

Когда Конан и Цинфелин очутились в заколдованной башне, на винтовой лестнице, их окружила тьма. Киммериец хорошо видел в темноте и уверенно поднимался все выше и выше, а Цинфелин последовал за ним, ориентируясь по звуку шагов своего спутника, и старался не отставать. Призрачные воины остались внизу – они сражались с призрачными моряками.

– Сюда! – крикнул Конан. Он увидел наверху полоску света и устремился к ней.

Киммериец не сомневался в том, что пленница содержится в помещении, где должно быть достаточно светло. Ведь если она будет находиться в полной темноте, то ее отражение останется неразличимым для Цинфелина и будет попросту бесполезно.

Он увидел тяжелую дверь из массивного дерева, окованную железном. Дверь эта закрывалась на простой засов – не было даже замка.

А зачем здесь, в этой башне, какие-то замки? Никто посторонний не мог бы проникнуть сюда.

Конан радостно вскрикнул и устремился к двери. Цинфелин, задыхаясь и хватаясь за раненый бок, побежал за своим товарищем.

– Мы нашли ее! – вскрикнул юный граф.

Внезапно Конан остановился. Цинфелин налетел на него и едва не упал.

– Что с тобой? – спросил юноша. – Мы преодолели столько препятствий, и вдруг перед самой целью ты замираешь… Можно подумать, это ты взволнован предстоящей встречей, а не я…

– Здесь что-то не так, – прошептал Конан. – Я это чувствую. Какая-то ловушка.

– Брось! – возмутился граф. – Какая здесь может быть ловушка? Да будь у меня такая башня, в которую никто чужой не в состоянии войти, не стал бы я устраивать ловушки…

– Нет, подожди. Обидно погибнуть на пороге…

Конан оказался прав. Только сообразительность и стремительность варвара, да еще его привычка доверять своим диким инстинктам спасла ему жизнь. Откуда-то сверху на плечи Конана спрыгнуло огромное лохматое существо. Оно выпустило когти и вцепилось в руки Конана, а зубастой пастью нависло над его шеей.

– Кром! – взревел киммериец. – Цинфелин, сними с меня эту гадину!

Юный граф взмахнул мечом, стараясь нанести удар так, чтобы не повредить своему товарищу. Но это оказалось не так-то просто: Конан вместе с наседающей на пего тварью все время вертелся и метался из стороны в сторону. Наконец киммериец с силой ударился о стену, и чудовище выпустило его из своей хватки. Оно упало на пол и откатилось в угол, но затем тотчас же вскочило на ноги, распрямившись, как пружина.

Цинфелин с ужасом увидел человекоподобную тварь с огромными круглыми глазами желтого цвета. Существо было покрыто бурой шерстью, его длинные руки свисали ниже колен. Негромко ворча, оно двинулось к киммерийцу. К ужасу Цинфелина, Конан рассмеялся и, отбросив меч, шагнул навстречу монстру.

Юный граф отошел в сторону. Он совершенно перестал понимать смысл происходящего. Только что, буквально па его глазах, киммериец окончательно расстался с «оболочкой» цивилизации и превратился в настоящего дикаря, совершенно под стать тому монстру, который оказался его противником.

Но как такое возможно? Ведь Конан только что держался как умный человек, хорошо разбирающийся в тонкостях человеческих взаимоотношений и даже как будто не чуждый придворных условностей. И вот перед потрясенным Цинфелином – два диких существа, готовых схлестнуться в битве не на жизнь, а на смерть.

Из горла киммерийца вырвалось рычание. Шерсть на загривке монстра поднялась дыбом. Конан чуть присел и бросился на лохматую тварь. Они вцепились друг другу в глотки и покатились по полу. Они бились молча, как два хищника за добычу.

Несколько раз Цинфелину хотелось вмешаться и покончить с лохматой тварью одним ударом. Ему казалось – вот самый удачный момент, чтобы вонзить меч в косматую спину между лопатками. Но мгновение – и там, где извивался и норовил загрызть соперника монстр, оказывался киммериец.

Конан вывернулся из железной хватки монстра и отбежал к стене. Двигаясь боком и подпрыгивая, монстр приблизился к киммерийцу и протянул длинные лапы, норовя снова ухватить противника.

Конан присел, и удар когтистых пальцев пришелся у киммерийца над головой.

Метнувшись вперед, Конан ударил врага головой в живот. Тот согнулся пополам, и тут Цинфелин наконец изловчился и вонзил кинжал, который сжимал в левой руке, чудищу в основание шеи.

Получеловек захрипел. Конан оттолкнул его от себя и швырнул на пол. Истекая кровью, монстр забился на холодных камнях. Конан перевел взгляд на Цинфелина, и молодой человек с удивлением понял, что киммериец улыбается.