Дуглас Брайан: Красавица в зеркалах

– Простите, ваша милость, – ответил Югонна, – но я слышал вопрос, исходящий от вашей милости, и решился дать на него ответ.

– Что? – еще более грозно нахмурился граф. – Какой вопрос?

– Ваша милость спрашивали, кто возразит против смертного приговора для этой женщины, – громким голосом напомнил Югонна. – И я дал вашей милости ответ: «Я»!

– Ты? Ты готов возразить мне?

– Да.

– Полагаю, у тебя есть основания?

– Да, – снова ответил Югонна.

– Что ж, – граф с видимым усилием взял себя в руки и даже заставил себя улыбнуться, – послушаем. Время у нас еще есть. – И тут тень снова набежала на лицо Гарлота. – Погоди-ка… Не тот ли ты фокусник, что выступал вместе с этой потаскухой? Хоть ты и переоделся, и смыл с лица дурацкий грим, я узнал тебя! Это – второй преступник, сообщник! Человек, за которым гналась моя стража! Он здесь, и готов выступать.

– Ну так позвольте же мне говорить, – не растерялся Югонна. – Вот я в ваших руках, отлично. Я ведь никуда не убегу. Вы хотели схватить меня – я пришел сам и лично сдался на ваше правосудие. И теперь я прошу только об одном: дайте же мне наконец высказаться!

Под громкие выкрики: «Стой! Куда?» Рихан выбрался из толпы и предстал перед судилищем.

– А это кто? – спросил Гарлот.

Рихан молча поклонился.

Югонна усмехнулся:

– Это мой страж. Солдат, который схватил меня и привел сюда. Так что ваша милость может наградить его за расторопность и бдительность.

Гарлот прищурился, глядя на обоих, а затем перевел взгляд на Далесари. Женщина была очень бледна и казалась близкой к обмороку. Что касается Кернива, тот выглядел так, словно ничуть не сомневался в исходе дела. Легкая улыбка порхала на губах графского советника.

– Я знаю, – начал Югонна, – никто из вас не поверит мне, если я буду утверждать, что невиновен, и что эта женщина, моя жена, – тоже не совершила ничего, что было бы направлено против графа и графства. И уж конечно вы будете смеяться, если услышите, что наши действия служили лишь ко благу вашей земли. И тем не менее это так.

– Сказать что угодно можно! – донесся выкрик из толпы.

Югонна даже не повернул головы, чтобы посмотреть на кричавшего. Он заранее знал, что подобные вопли будут непременно.

– Это точно, – согласился Югонна. – Вот и господин Кернив об этом знает и потому болтает все подряд, что только ему в голову взбредет. Удивляюсь, что вы слушаете его, точно пророка. А вдруг он лжет?

– Не забывайся, фигляр, – предупредил граф Гарлот. – Я могу распорядиться казнить тебя и твою шлюху в любой момент.

– Моя жена не шлюха, хотя все остальное абсолютно точно, – сказал Югонна не моргнув глазом. – Но мое время еще не истекло, и я хотел бы продолжить.

– Оправдание стоит того, – кивнул Гарлот. – Хоть вы оба и внушаете мне сильное подозрение, скажу по правде.

– Я готов представить свидетеля, который не лжет и которого нельзя подкупить, – объявил Югонна.

– Таких свидетелей не существует, – презрительно сплюнул Кернив.

– А вот и нет!

И Югонна сделал знак Рихану. Тот сдернул чехол с того, что все считали щитом, и перед собранием предстало магическое зеркало. Кернив рванулся было к зеркалу, но в последний миг усилием воли удержался на месте и только растянул губы в насмешливой улыбке.

– Это украденное у меня зеркало, – объявил он. – У них хватает наглости похваляться своей воровской добычей.

– Никто не похваляется, – возразил Югонна, – разве что ты, почтенный Кернив. Это зеркало вовсе не принадлежит тебе. Оно – мое. Мое и этой женщины, моей жены. Многие из приближенных графа Гарлота могли видеть наше зеркало на представлениях.

– Магическое зеркало! – вспомнил Гарлот и внимательно посмотрел на Югонну. – Но если это так, то почему я должен верить тебе?

– Потому что зеркало не лжет. Оно отражает только то, что видит, – был ответ.

– Ты сам признал, чужестранец, что оно магическое, – продолжал настаивать граф. – А магия всегда сопряжена с обманом и иллюзией.

– Это так, – кивнул Югонна. – Но если наше зеркало обладает кое-какими магическими свойствами, то мы – моя жена и я – отнюдь не маги, поэтому не в нашей власти управлять этим зеркалом. Говорю же, оно отражает лишь то, что перед ним было. Я могу вызвать отражение, но не могу создать его.

– В твоих словах есть резон, – признал Гарлот. – Что ж, дозволим тебе выступить! В конце концов, ты защищаешь свою жизнь и жизнь своей подруги, а такое дело требует времени и поддержки. Смерть необратима. Я могу освободить человека из заключения, если получу новые сведения касательно его невиновности, но я не в силах никого воскресить. Поэтому потратим время и выслушаем этого проходимца. Даже проходимцы иногда говорят дело.