Вольфганг Хольбайн - Месть нибелунгов

— Прошу тебя, отвези человека на своей спине в Утгард и жди у Иггдрасила, пока он не вернется или пока я не позову тебя.

Хъёрдан тихонько фыркнул. Брюнгильда знала, что конь выполнит ее задание лучше любого человека, с которым ей пришлось иметь дело во всей этой истории. Она взглянула на принца, последний раз с наслаждением любуясь его лицом, точной копией лица Зигфрида-старшего, которого она так любила.

— Ничего больше я для тебя сделать не могу.

Зигфрид кивнул.

— Вряд ли у меня будет другая возможность поблагодарить тебя. Пусть я обречен на страдание, но мне приятно осознавать, что ты пыталась мне помочь, несмотря на опасности, которые грозили тебе. Если я смогу отплатить тебе добром, я сделаю это.

— Может, боги когда-нибудь позволят нам встретиться, — с грустью прошептала валькирия и убрала руку с ноздрей Хъёрдана, нетерпеливо бившего копытами, из-под которых летели искры. — Тебя ждут трудные испытания. Сражайся с достоинством.

Зигфрид кивнул. Конь развернулся, собираясь въехать в землю, будто это было то же самое, что спуститься по холму. Брюнгильда еще успела увидеть конец Нотунга, но и его вскоре поглотила земля.

И вот она стояла в сожженном замке в стране мертвецов, понимая, что ей остается только надеяться и ждать. Без верного Хъёрдана валькирия не могла наблюдать за происходящим с высоты.

Вероятно, так было даже лучше.

Волк, молчаливый спутник Зигфрида, вошел во двор, не обращая внимания на трупы. Он не стал есть тела убитых и неспешно приблизился к валькирии. В его взгляде был вопрос, а может, и обвинение.

— Не смотри на меня так, — с горечью сказала Брюнгильда. — Не смотри на меня так, словно это все моя вина.

Сама она об этом думала достаточно часто.

На спине Хъёрдана путь сквозь слои Мидгарда был подозрительно легким. Конечно, земля царапала кожу Зигфрида, и время от времени он ощущал прикосновение камней и корней. Но конь валькирии был его щитом, и он не боялся пути, как моряк не беспокоится о том, какой температуры вода под кораблем.

Конечно же, Зигфрид знал историю мира такой, как ее рассказывали его предки. Он не сомневался, что мир был плоским. Сверху над ним нависал небосвод Асгарда, а под ним простирался Утгард. Три этих слоя соединялись огромным деревом жизни Иггдрасил. Обо всем этом каждый человек знал с самого детства. Но Зигфрид знал и ту часть легенд, в которых говорилось, что люди не могут войти ни в Утгард, ни в Асгард. Мидгард считался слабейшим из трех миров, населенным созданиями, которые плясали под дудку богов, избегали края мира и дрожали от страха перед чудовищами Утгарда. Ни боги, ни титаны не были ровней людям, и жалкое человеческое племя могло лишь надеяться на то, что сможет прожить свою жизнь, не сталкиваясь со столь сильными соперниками. В конце же всего был Рагнарёк, который настанет, когда волк Скалли сожрет солнце, а волк Хати проглотит луну.

Но до этого у Зигфрида было полно времени, чтобы осуществить свою месть.

Когда принц прорвался сквозь слой Мидгарда в Утгард, он чувствовал себя подобно пловцу, вынырнувшему из воды, хотя он выныривал не вверх, а вниз. Давление отступило, и ветер стал выдувать грязь из волос Зигфрида. Принц почувствовал, как развевается на нем одежда, и, затаив дыхание, решился-таки разлепить глаза. Его взгляду открылся мрачный мир. Он парил на спине коня валькирии на такой высоте над землей Утгарда, на какой висят облака над Мидгардом. Хотя под копытами Хъёрдана ничего не было, они почему-то не падали вниз. Вместо этого конь спокойно двигался к земле, изящно переставляя все свои восемь ног.

Зигфрид ни на секунду не забывал о том, зачем он здесь, и все же время от времени позволял себе замереть в изумлении. Кто из людей мог бы сказать, что он видел величие и мрачное великолепие Утгарда? Здесь были горы, исторгавшие огонь, и черные реки, над которыми поднимался зеленый пар. Вдалеке что-то громыхало, и Зигфрид разглядел силуэт огромного существа, по размерам не меньшего, чем вся Исландия. А еще там были какие-то… создания, иначе он не мог бы их назвать, кружившие в воздухе. Это были не птицы, а какие-то бесформенные существа с бесчисленным количеством конечностей и горящими глазами.

Здесь пахло серой и жженым мясом. В застоявшемся воздухе витали неприятные запахи и били в нос. В Утгарде не было тихо: отовсюду доносились разные голоса. Громкие крики смешивались со странным резким звуком, не имевшим ни начала, ни конца. Что являлось причиной этих криков, ярость или отчаяние, Зигфрид не знал.