Марина Ефиминюк: Второй шанс

— Я все равно всегда был сильнее, Филипп. — Прошептал Заккери, приближаясь к уставшему врагу.

Бой с демоном незаметно превратился в схватку со сводным братом, ворвавшимся в жизнь Зака и разрушившим его спокойствие. У Филиппа был самый невыносимый характер, но отчегото все боготворили очаровательного лгуна. Ему прощалось все, даже человеческая женщина. Никогда Зак не испытывал столь настойчивой потребности обладать чемлибо. Саша — главный приз на финише, вещь, необходимая ему, украденная у него, как любовь отца в раннем детстве.

Он медленно шел к тяжело дышавшему, скорченному Филиппу, вытиравшему выступившую на губы кровавую юшку.

… И в этот момент в пустой гулкой комнате старинные часы ударили в гонг, отсчитывая полдень. Они били надрывно и хрипло, глашатаем, читавшим завещание пустому залу. Солнце почернело на долю секунды, приветствуя силу Хозяина. Яркая вспышка ослепила противников, заставив на мгновение зажмуриться. Зак в ужасе от осознания происходящего увидел, как между ним и сводным братом вспыхнула тонкая девичья фигурка. Они застыли, не в силах пошевелиться, ведь сила имела лицо рыжеволосой девушки Саши. Она печально, понимающе и слегка виновато кивнула Заку, а потом молнией ударилась в грудь Филиппа, отчего парня откинуло на спину. Он рухнул на землю с глухим стоном, и из его тела выскользнула серая тень со страшной звериной мордой, человеческим торсом и копытами вместо ступней.

Духзахватчик, оставшись без хозяина, мгновенно скользнул в сторону Зака, желая подчинить новую жертву и продолжить бой, но буквально в шаге от растерянного ведьмака вспыхнул, ударив в изумленное лицо парня пеплом. Заккери закашлялся, тут же схватившись за ребра, и брезгливо сплюнул попавшую в рот пыль.

Поднявший на ноги Филипп, запрокинув голову, зажмурился и медленно глубоко вдыхал, стараясь изгнать из своих легких смердящий запах уничтоженного зверя.

— Фил? — Прохрипел Заккери. Он согнулся, опершись руками о колени, и не мог выпрямиться. Острое разочарование, сходное с невероятной затопляющей болью, охватывало его внутренности, заставляло сердце пропускать удары и сбиваться с ритма. Он бы заплакал, наверное, если бы мог. Он не верил.

Сила выбрала другого. Она назвала своим Хозяином того, кто даже не относился к семье Вестичей!

Сводный брат открыл черные провалы глаз, похожие на бездонную бездну…

— Черт!!! — Выругалась я, когда в кромешной темноте оступилась и скатилась с высоких каменных ступенек, до крови расцарапав ладони и разбив колени.

Тут же в ледяной тишине склепа, отвечая потусторонним эхом, раздался громкий щелчок пальцами, и засветился белый шар, внутри него клубились дымные потоки.

— Ты нормально? — Без особого сожаления полюбопытствовала Снежа, проходя мимо и стуча каблучками.

— Угу. — Буркнула я, поднимаясь.

— Больно? — Девушка глянула на выступившую кровь.

— Щекотно. — Огрызнулась я. — Могла раньше свет зажечь?

— Зачем? — Пожала та плечами, проходя в центр зала.

— Действительно, зачем?

Мы оказались в большом холодном помещении со сферическим потолком. В мраморных плитах пола отражался зажженный девочкой светильник, всполохи неровного света кружили по стенам, сплошь усеянным надгробными досками с именами и годами. Я зябко поежилась и уселась на нижнюю ступеньку, не понимая, чего ждать.

Снежа мерила шагами прямоугольное углубление в полу, похожее, на очаг для огня.

Из царапины на содранном колене побежала кровь, пришлось стереть ее грязным пальцем, только размазав.

— Держи. — Девочка метнула в мою сторону какуюто белую тряпицу, отчего я даже вздрогнула, едва успев уклониться. Платок, скомканный в узел, влетел в стену, застряв в ней. По ступеням зашуршали крошечные раздробленные камушки.

— Чудно. Спасибо. — Зло фыркнула я и двумя пальчиками вытащила носовой платок, в камне осталось углубление.

От касания льняной грубой ткани кожу запекло, но зато кровавый след получилось стереть. Снежана следила за моими осторожными движениями, заложив руки за спину, а потом вдруг спросила:

— Ты его сможешь простить?

— Простить кого? — Не поняла я.

— Филиппа. Он ведь хотел убить тебя.

— Это был не Филипп. — Пожала я плечами и тут же с изумлением обнаружила, что тряпица не просто стирает кровь, буквально напитывается ей. Рука дернулась, поспешно убирая проклятый клочок ткани от ранки, и отбросила подальше. — Мне не за что его прощать, и злиться на него тоже не за что. — Закончила я, желая, сейчас оказаться наверху.