Наталья Колесова: Оборотень

— Я могу идти? — еле выговорила я.

Он удивился.

— Зачем? Здесь хватит места на двоих. А к утру вы окажетесь в своей постели, даю слово.

— Ваше слово… — пробормотала я, отворачиваясь. И вздрогнула, когда его тело прижалось ко мне, левая рука скользнула под изгиб талии и легла на живот, а вторая погладила грудь.

— Вы сказали, на сегодня достаточно, — пробормотала я в подушку.

— Конечно, — согласился он, целуя меня в ухо. — Я просто обнимаю вас. Но если вы будете так вздрагивать, мне захочется продолжить.

Я мгновенно замерла. Лорд несколько раз вздохнул, крепче прижимаясь ко мне — и уснул. Я думала, что не сомкну глаз, но уснула тотчас, хотя несколько раз просыпалась, когда его сонные руки начинали двигаться — медленно, словно утомлено…

Конюх привычно приготовился помочь, но его отстранили, легко подняли и усадили меня в седло. Ладонь лорда Фэрлина задержалась на моем колене. Я глядела на него в растерянности, чувствуя, как от стыда и замешательства пылает лицо.

— Я скучал все утро, — негромко сказал он. — Где вы были?

— Я поздно встала… — увидев вспыхнувшую на его лице улыбку, поняла, что не стоило этого говорить.

— Плохо спали? — спросил лорд серьезно, и я взмолилась:

— О, пожалуйста, оставьте меня, я не могу…

— Выносить мое присутствие еще и днем? — подхватил он. Глаза его гневно сверкнули. — Днем ли, ночью — вы моя, не забывайте это!

— Вы не даете мне забыть! — воскликнула я с не меньшим гневом.

Его лицо потемнело; резко развернувшись, лорд отошел. Склонив голову, чтобы скрыть внезапные слезы, я перебирала поводья.

— Что-то случилось? — спросил появившийся Бэрин.

— Нет, конечно, нет!

— Вы поссорились с Фэрлином? Он несколько раз спрашивал вас… был рад, когда вы, наконец, спустились. А сейчас он вне себя. Видите? Он никогда так не обращался со своим жеребцом… Леди Инта… Он обидел вас?

Я заставила себя взглянуть на Бэрина. Он казался озабоченным — но, скорее, не моей судьбой, а настроением брата.

— Вы такие разные, Бэрин…

Он улыбнулся почти смущенно.

— О, нет, вы просто плохо его знаете. И меня. Надеюсь, со временем вы поймете нас. Простите нас.

— Время? Какое время? До свадеб осталось совсем немного. Я не останусь здесь и минуты после отъезда моей сестры!

Бэрин уклончиво повел бровью, словно сомневался в этом. А не подозревал ли он о том, что происходит между мной и его братом?

Сумерки неумолимо приближались. Я с тоской наблюдала за садящимся солнцем. Опять наступала ночь — ночь Оборотня…

Лорд Фэрлин стоял у окна, прислонившись виском к камню стены. Он, казалось, не заметил моего прихода, и я застыла посреди спальни, сцепив руки. Не меняя позы, лорд искоса взглянул на меня, двинул кистью руки, указывая на кресло неподалеку. Я молча села. Молчал и он, лишь трещали дрова в камине, да по-весеннему пел ветер за окном.

— Я думал о вас, — сказал лорд хрипло. — Я целый день думал о вас. Вы знаете — какая пытка — видеть вас и не коснуться? Это чувство сродни голоду, но мучительней во сто крат. Вы знаете, что я могу возненавидеть вас за это?

— Так утолите свои желания, — холодно отозвалась я. — И оставьте меня в покое.

Не знаю, почему, но меня взволновали его слова и его голос — хриплый низкий монотонный голос…

Лорд Фэрлин оттолкнулся плечом от стены, пошел ко мне — стараясь сидеть неподвижно, я следила за его приближением — и охнула, когда сильные руки рванули ворот моего платья, обнажая грудь. Он нетерпеливо оттолкнул мои вскинутые ладони, больно стиснул мои груди. Я закрыла глаза, когда он склонился ко мне — и вскрикнула от укуса в шею.

Лорд Фэрлин отпрянул, тяжело дыша. Луна стояла за его спиной, и лишь горящие глаза различала я — голодные глаза дикого зверя.

— Я не должен пугать тебя, — пробормотал он. — Я не должен желать тебя, так сильно, что я теряю власть над собой. Это опасно. Ты не знаешь, насколько это опасно. Я не должен…

Застонав, он оглянулся на спокойный лик луны.

— Лучше бы я взял эту фарфоровую куклу… я бы утолил первый голод и…

Он вновь уставился на меня.

— Но ты — здесь.

Я сжалась, когда он вновь коснулся меня — но уже нежно, пальцы чертили на моей коже легкие запутанные узоры, словно покрывали письменами рун… Я сквозь ресницы взглянула в его лицо — ярко освещенное, оно было отрешенным, на губах мерцала слабая улыбка. Он явно наслаждался тем, что делал. Медленно опустился на колени, мягко поддевая меня под спину. Я вздохнула, когда он приник губами к моей груди. Вновь услышала шепот — но теперь он звучал внутри меня, в моей крови, в тяжелеющем дыхании…