Наталья Колесова - Оборотень

— А я выполню свое.

Пауза. Лорд Фэрлин криво усмехнулся:

— Когда я вижу ваше лицо, то начинаю испытывать угрызения совести.

«Есть ли она у вас?» — подумала я, и Лорд-Оборотень опять угадал мои мысли:

— Хотя, скорее всего, ее у меня просто нет… Есть ли у зверя совесть, леди Инта?

— Вы не зверь, — резко сказала я.

— Неужели? — усмехаясь, он подошел ко мне, и я подавила желание отодвинуться. Лорд Фэрлин наблюдал за мной так зорко, что, несомненно, заметил это. Сказал негромко:

— Тогда почему вы боитесь меня? Вас, должно быть, с детства пичкали россказнями о роде Фэрлинов-оборотней? А знаете ли, что мой род — один из самых древних на земле? Раньше звери были не просто звери, а люди — не просто люди. Землю населяли люди, могущие по собственному желанию превращаться в зверей. Одни отдавали предпочтение первому облику, другие — второму. Время шло, наши силы слабели, постепенно большинство людей утратило искусство превращения. Сохранилась лишь память о прошлом, искаженная бессильным страхом. А на другом конце оказались те, кто не смог стать ни зверем, ни человеком — чудовища из ваших ночных кошмаров. Посередине остались мы, оборотни. Первые боятся нас, вторые презирают за союз с людьми. Было время, совсем недавнее время, когда нас сжигали на кострах за то, что мы — это мы. За то, что наши способности достались нам по наследству, как вам — эти серые глаза и эти густые волосы… — он осторожно коснулся моих волос. Я слушала так внимательно, что только моргнула.

— Потом люди поняли, что без нас, пограничников, им не справиться с силами, идущими из-за хребта. И мы заключили этот договор. Наш род угасает, леди Инта. Способности слабеют и лишь немногие могут передать их своим детям.

— И все из присутствующих в вашем замке обладают этими… способностями?

— В большей или меньшей степени. И даже, — он улыбнулся уголками губ, — даже Мэтт. Не говорите об этом своей нежной сестре… а он-то, будьте уверены, будет скрываться до конца жизни. Настало время, когда оборотни стыдятся своих талантов, как…

Его взгляд скользнул по мне.

— Как вы — своего увечья.

Я сказала бесстрастно:

— Вы правы. Я стыжусь и ненавижу свою слабость. Но это — мое несчастье. Никто не должен жалеть или презирать меня за хромоту.

Лорд Фэрлин тихо рассмеялся:

— Глядя на вас, никто не посмеет этого сделать, разве что осудит вашу дерзость: другая бы держалась в тени, а вы бросаетесь грудью на мечи… А я благодарен вашей хромоте… да-да, не сверкайте глазами — она привела вас сюда, в мой замок…

Я промолчала, вспомнив вдруг, что он подразумевает. Он, похоже, тоже вспомнил.

— Полагаюсь на вашу честность, леди Инта!

— А я — на ваше слово, — отозвалась я, сознательно избегая слова «честь». Кривая усмешка свидетельствовала, что лорд Фэрлин это заметил.

Ветер кидал в лицо крупные хлопья снега — ветер, летящий с далекого океана, и потому теплый, влажный… Он говорил, скоро будет весна. Скоро свадьбы. И Эйлин, наконец, уедет отсюда. Я наклонилась, сметая снег с сапог. Пальцы привычно нащупали рукоять ножа. Я вынула его, ласково протирая лезвие. Не сегодня. Я привыкла держать свое слово.

Прижалась к стали пылающей щекой. Играя, перекидывала нож из ладони в ладонь. Почему я думала о своей смерти — не его? А каково будет — когда нож входит в твое тело? Нежно, словно лаская, я провела лезвием по горлу, расстегнула куртку и приставила острие ножа пониже левой груди — там, где быстро бился живой теплый зверек…

Сильный удар — нож вылетел из моих пальцев, и рука сразу онемела. Следующий обрушился на мою щеку — хлестко, больно — в голове зазвенело от пощечины и яростного рычания… Меня схватили и затрясли так, что казалось, мой позвоночник рассыпается на части…

Ошеломленная стремительностью и мощью хватки, я позволила проволочь себя по коридору до покоев лорда Фэрлина. Брошенная с размаху на кровать, попыталась подняться, но жесткая рука толкнула меня обратно. Я лежала, опираясь о локти и следя глазами за метавшимся по комнате мужчиной. Он бормотал что-то, посверкивая на меня злобным взглядом. Наконец остановился перед кроватью, вцепившись пальцами в широкий пояс.

— Что это вы затеяли? — спросил яростно.

— Я?

— Я следил за вами весь день. Был уверен, что вы попытаетесь выкинуть что-нибудь подобное…

— Я — что?..

— Я видел!

— Что вы видели?

— Что? — он встал коленом на кровать и распахнул ворот моей рубахи. Бесцеремонно приподнял мою левую грудь, открыв ярко-красную отметину, оставленную кончиком ножа — лишь сейчас я ощутила легкое жжение. — Вот это!