Барбара Хэмбли - Тень дракона

Дженни услышала голоса тварей по ту сторону зеркала. Чавканье языков и длинное, частое дыхание.

Потом Королева Демонов сказала:

— А ты, любимый? — Ее голос напоминал розы и туман, янтарь и шепот летнего моря. — Ты не хочешь оставить эту карлицу в шрамах, которую покрывал все эти годы и тоже уйти? Она защитила тебя в последний раз — теперь она иссякла и ожесточена. Подумай хорошенько, любовь моя. Через несколько лет она станет визгливой каргой, если уже не стала. Ты можешь обнаружить, что тебе не доставляет удовольствия жить с тем, что оставили морские твари.

Дженни повернулась и покинула комнату, пробираясь в темноте сквозь прихожую и вдоль расписного коридора. Она спотыкаясь, вырвалась в густое прозрачное тепло ночи и рухнула на ступеньку, прислонившись плечами к испятнанному мрамору, и ее мысли и легкие заполнила странная свежесть приграничных болот. Она согнулась, дрожа, внутри все болело, и она знала — все, что сказала Королева Демонов, правда. Видя, чем она могла бы быть, чем стала бы без магии, без музыки…без Амайона. Она погрузила лицо в искалеченные ладони.

Дженни, нет! Вернись! Останови его, любимая, чаровница! Голос Амайона все громче вопил в ее сознании. Прелесть моя! Душа моя! Ты знаешь, что они будут делать со мной? Знаешь, что демоны делают и другими Исчадиями Ада, когда хватают их? Я бессмертен, чаровница, я не могу умереть, но я могу чувствовать — я могу чувствовать…

Она замкнула разум, вонзила ногти в тонкие струпья на запястьях, а его отчаянный, неистовый, похожий на удар кулаком в двери голос продолжал.

Не позволяй ему! Он ревнует, ревнует, потому что не может дать то, что дал я! Думаешь, он захочет, чтобы ты была в его постели, зная, что ты была со мной?

Не отвечай, — сказал когда-то Моркелеб — и она не ответила. Но память о наслаждении была мукой для ее тела, которая все усиливалась, поглощая ее.

Дженни! ДЖЕННИ!

Она знала, когда Королева Демонов потянулась и предъявила на него права — на всех них. Оплата десятины Джона. Вопль в ее сознании достиг крещендо, так что она зажала голову израненными лоснящимися руками и закрыла глаза, пытаясь не слышать, пытаясь не знать. Пытаясь не выкрикнуть его имя.

Амайнон…

И он пропал. Изнеможение было сильнее, чем когда его захват был разрушен.

Она обхватила себя руками, дрожа и пытаясь дышать, и все еще вздрагивала, когда услышала позади медленное перемещение Джонова посоха; глухой стук, когда он упал. Она знала, что ей надо бы встать, чтобы помочь ему, но она не могла. Черный провал внутри был слишком глубок.

Спустя какое-то время она услышала, что он снова с трудом встал на ноги.

— Почему ты ушла? — Его голос позади нее был очень спокоен.

Она не подняла глаз, склонив покрытую шрамами голову, сложив на груди израненные руки. — Потому что не могла остаться.

Она слышала его дыхание, видела собственную тень, отброшенную фонарем, искаженную и смятую стертыми ступенями из песчаника.

— Ну что ж, — сказал он через какое-то время. — Пойдем-ка лучше.

Моркелеб принес их обратно к долине недалеко от лагеря Джотем. Гарет и Ян ожидали их в холодном мерцании луны и рассвета с лошадьми и мулами, нагруженными для путешествия на север.

— Изулт повесилась, — сказал Гарет, когда Джон и Дженни подошли к нему поближе, чтобы поговорить. — И Саммер, Ледяная Наездница. — Он бросил взгляд на Яна, молча сидевшего в одиночестве на поваленном дереве, но мальчик не глядел ни на него, ни на родителей. — Около полуночи.

Дженни помнила вопли Амайона, все еще отзывавшиеся болью в ее сердце. Одни боги знали, что говорил демон Яну, что обещал, о чем умолял, чтобы помешать Джону избавить этот мир от них. Чтобы не отсылать их по ту сторону зеркала. Одни боги знали, через что прошел Ян, когда она, Дженни, рвалась к Амайону и мучилась из-за него — неужели и он хотел возвращения своего демона столь же отчаянно?

Не может быть, подумала она. У него для утешения есть магия. У нее заболели челюсти — так сильно она их стиснула, и она закрыла рот рукой.

Джон не сказал ничего. Закованный в молчание, он подсадил Дженни на кобылу, что доставил Гарет, взлетел в седло серого боевого коня и наклонился, чтобы пожать руки юного Регента. — Спасибо, — сказал он.

— Я договорился, чтобы Мастер Блайед спокойно возвращался в Гринхайт, — сказал Гарет. — У него там поместье, далеко от семьи, там лорд Эктор не найдет его, если решит доставить ему неприятности. А когда вы с Дженни будете на севере Уайлдспэ, не думаю, что вам нужно будет бояться…бояться приговора моего отца, или лорда Эктора и Совет. То, что Роклис оставила от гарнизона в Корфлине — у них не хватит сил, чтобы пойти против вас, а когда я пополню его, то поговорю с новым командиром.