Джон Рональд Руэл Толкиен: Хоббит, или Туда и Обратно

— Вот теперь все уже собрались, — сказал Гэндальф, осматривая тринадцать капюшонов, — самых лучших пристяжных праздничных капюшонов, — повисших на крючках. — Превосходное сборище! Надеюсь, и еды и питья для опоздавших хватило. Это ещё что? Чай? Нет, благодарствую. Лучше уж красненького винца.

— Мне тоже, — буркнул Торин.

— А мне малинового варенья и кренделей с яблочной начинкой, — попросил Бифур.

— И творожного печенья с миндалём! — крикнул Бофур.

— Салата и пирога со свининой! — не удержался Бомбур.

— Ещё кексов, кофе, эля, если не трудно! — прокричали из-за двери остальные карлики.

— Захвати несколько яиц и приготовь яичницу! — крикнул Гэндальф вдогонку хоббиту, шедшему в кладовку. — И ещё — холодного цыплёнка с малосольными огурчиками!

«Ощущение такое, — с тревогой подумал Бильбо, решив, не нагрянуло ли прямо к нему одно из наихудших приключений, — что этому кудеснику лучше меня известно о моих запасах». За это время хоббит достал все нужные вилки, ножи, блюда, стаканы, ложки и тарелки, расставил всё это кое-как на большущем подносе, пыхтя и краснея от раздражения.

— Чтоб всем этим карликам объесться да обпиться! — громко крикнул Бильбо. — Нет, чтобы помочь, так они… — Раз — Балин и Двалин уже стоят у двери в кухню, два — и за ними стоят Фили и Кили. Хоббит и глазом не успел моргнуть — а карлики поставили подносы с кушаньями на небольшие столики и отнесли их в гостиную.

Гэндальф восседал во главе стола, вокруг которого разместились тринадцать карликов, в то время как хозяину пришлось примоститься на табурете у камина, грызть сухарик (какой уж там аппетит) и пытаться делать вид, что всё происходящее — самая обычная вещь, и что никаким Приключением тут и не пахнет. А карлики всё это время ели и ели, говорили и говорили; наконец они откинулись на спинки стульев, а Бильбо встал, чтобы убрать посуду со стола.

— Надеюсь, вы останетесь на ужин? — спросил хоббит, стараясь сделать это как можно учтивее и искренне.

— Разумеется, — отрезал Торин, — останемся: со своими делами мы не управимся раньше глубокой ночи, но сперва — немного музыки. Сейчас — за уборку!

Дюжина карликов, кроме Торина, который был именитее остальных и, кстати, остался говорить с Гэндальфом, вскочила на ноги — и вот на столе высятся груды грязной посуды. Качающиеся колонны тарелок и чашек с кружками последовали на кухню, а Бильбо суетился среди карликов, которые несли посуду без подносов, и с ужасом вопил: «Осторожней, пожалуйста! Не стоит утруждать себя, я и сам управлюсь!» В ответ на это карлики запели:

Конечно, ничего такого карлики не натворили, даже наоборот — вымыли всю посуду до блеска и ничего не разбили, пока хоббит метался по кухне, стараясь мельком углядеть, что они делают. А когда все вернулись в гостиную, то увидели Торина, сидящего в кресле и положившего ноги на каминную решётку. Он курил трубку. Карлик выпустил изо рта прекрасное колечко дыма, которое летело туда, куда он хотел — сперва за трубу дымохода, потом вокруг часов на полке над очагом, под стол и к потолку. Но кольцу Торина не удавалось увернуться от кольца Гэндальфа. Раз — и колечко поменьше, которое выпустил кудесник, покуривавший свою маленькую глиняную трубочку, пролетало сквозь каждое кольцо Торина. Затем кольцо кудесника возвращалось и повисало над головой Гэндальфа, где ухе скопилась настоящая дымовая туча из колец. В тусклом свете это придавало Гэндальфу поистине колдовской вид.

Бильбо стоял и смотрел. Ему самому нравилось пускать дым кольцами, и он покраснел, вспомнив, что ещё вчера утром гордился тем колечком, которое улетело за Холм.

— А сейчас — музыку! — велел Торин. — Доставайте инструменты.

Фили и Кили кинулись к своим мешкам и достали по свирели; Дори, Ори и Нори откуда-то из-под курток вытащили флейты; Бомбур приволок из прихожей барабан, а Бифур и Бофур вернулись с кларнетами, оставленными в ящике с тростями. Балин и Двалин со словами: ’’Извините, мы оставили свои в прихожей’’, — куда-то пропали, но вскоре вернулись с двумя виолончелями (величиной с них самих) и чем-то укутанным в зелёную ткань и захваченным по просьбе Торина. Когда ткань сняли, оказалось, что под ней была прекрасная золотая арфа. Торин коснулся её струн, и полилась такая нежная музыка, что Бильбо, позабыв обо всём, мысленно перенёсся в далёкие таинственные страны под нездешними звёздами, которые находились по ту сторону Холма и Водьи.