Татьяна Устименко - Принц для Сумасшедшей принцессы

«Вон, развлекается! – неприязненно ухмыльнулся сильф, прислушиваясь к многоголосому женскому щебетанию, несущемуся из приоткрытого окна жениных покоев. – А всем доказывает, что, мол, государственными делами занимается, гоблин ее побери!»

Конечно, понятие о приоритете государственных дел у каждого свое. Не далее как сегодня утром на рабочем столике в кабинете Генриха прямо из воздуха материализовался внушительный конверт, щедро уляпанный личными печатями верховного эльфийского архимага и содержащий короткую записку: «Встречай, к тебе едут Ланс с Огвуром». Гостивший у Генриха некромант даже в ладоши от радости захлопал, предвкушая встречу с давними друзьями. Повелитель Силя тоже обрадовался, а вот Лилуилла – та просто сошла с ума!

Не нужно являться особым докой в вопросах женской психологии, чтобы догадаться с первой же попытки – ну что еще может в главную очередь волновать коронованную блондинку, ждущую скорого прибытия гостей? Конечно же наряд! Да не просто наряд, а умопомрачительное одеяние, способное выгодно оттенить всю прелесть всемогущей повелительницы, подчеркнуть достоинства ее фигуры и скрыть недостатки. А недостатки у Лилуиллы были, вернее, то, что она в настоящий момент считала вопиющим недостатком. Симпатичный кругленький животик, вполне подобающий цветущей пятимесячной беременности. Но правительница хотела талии. Сейчас и немедленно! Марвин беспомощно развел руками, пряча злорадную ухмылку, ибо на этот раз у него имелся вполне весомый повод отказать эльфийке в выполнении ее сумасбродной прихоти. Нет, никакой магии! Ни в коем случае! Нельзя! Потому что морок и прочие колдовские примочки способны здорово навредить здоровью нерожденного малыша. Генрих иронично фыркнул: «Прости, дорогая, обломись, дорогая!»

Лилуилла пришла в неистовство. Перебив два дорогих сервиза и закатив шикарную истерику, заставившую Генриха зажать уши и сбежать в сад, эльфийка пораскинула мозгами (в наличии коих весьма обоснованно сомневался Марвин), собрала придворных дам на экстренный совет и засадила портних за срочное шитье нового платья.

– К вечеру! – ультимативно заявила коронованная красавица, угрожающе хмуря бровки. – А не то!..

И работа закипела! Колесо государственных интересов закрутилось, набирая ход и разбрасывая во все стороны отрезы серебристой парчи, нити жемчуга, золотые галуны и раритетное нарронское кружево… Ибо, как это известно всем настоящим леди, наиглавнейшая житейская женская мудрость гласит: никогда не спорь с мужчиной. Просто сразу игнорируй его мнение – и все делай по-своему!

иронично пропел Марвин, срезанным снопом валясь в садовое кресло и залпом выпивая полкувшина холодной воды. – Уф, упахался я, как тягловая скотина!

– Ну а кто ты еще после этого, если не скотина? – риторически пробормотал Генрих, подозревавший, что под определением «дурные люди» Марвин подразумевает в первую очередь его.

– Распустил ты жену, дружище, много ей воли дал! – ударился в критику маг, нацеливаясь на бутылку охлажденного вина.

– Ой, вот кто бы мне это говорил, так только не ты! – укорил друга барон, отбирая бутылку. – Сам-то…

– А чего сразу сам? – склочным тоном поинтересовался некромант, нахохливаясь, словно боевой петух. – Да я… да мне…

Генрих уже намеревался честно озвучить неприглядную истину, гласящую, что Марвин и сам периодически сбегает от своей громкоголосой командирши Лепры, но своевременно подметил донельзя затюканное выражение глаз могучего архимага, смутился и произнес куда мягче:

– Женщина – это робкое и тихое существо, от которого нельзя спастись!

Марвин согласно вздохнул и, все еще намереваясь залить личную семейную драму алкоголем, вновь потянулся к серебряному ведерку со льдом, в котором охлаждалась бутылка раритетного эльфийского.

– Гайморит свой сначала вылечи! – мстительно рявкнул Генрих, хлопая друга по рукам. – Сопляк!

Слово «сопляк» прозвучало в его устах как-то уж очень двусмысленно, а возможно, даже издевательски. Марвин сердито закатал рукава магической мантии, как обычно обильно усеянной пятнами от алхимических опытов и заляпанной гоблин знает чем, драчливо склонил черноволосую голову и ринулся в ораторский поединок.

– А сам-то ты кто? – язвительно осведомился он. – Слабак! Не смог мальчишку жене сделать!