Сергей Плотников - Воплощение [СИ]

— С немецким у меня чуть лучше, чем никак, — задумчиво обратилась к макушке дочери Ма. — Наверное, всем будет проще, если почтенная Юми-сама всё-таки сама скажет, что она такого нашла в этих записях.

— Что я нашла? — Ба манерно потупила глазки, совсем так же, как делает дура-Матока, когда хочеть показать, какая он взрослая. — О, ничего особенного. Просто оружие, способное перевернуть мир!

— Ма, наклонись вперёд, — со вздохом попросила молодая женщина, а когда Юми-обачан с озадаченным видом сделала запрошенное — вытянула руку и ладонью пощупала лоб собеседницы. — Странно. Ни жара, ни липкого пота, никаких других признаков лихорадки. Откуда тогда галлюцинации и навязчивые идеи? Для маразма, на мой вкус, ты, окасан, ещё слишком молодая.

— Не веришь? — Ба выпрямилась и с прищуром посмотрела поверх головы Нанао. — Не надейся, дорогая, я не брежу.

— Тогда как называется то, что я услышала? — не осталась в долгу Ма.

— Это ‍н​азывае​тся «адек​​ватная оценка информации, полученной из достоверн‍ых источников».

— «Достоверный источник» — это вот эти, как ты выразилась, мемуары?

— Не только. Дневник Германа Вернера, по большому счёту, только позволил свести все факты воедино и прояснил некоторые важные подробности. Например, как немец-экзорцист оказался совершенно один в море у восточного побережья Хонсю, где его и выловили «рыбаки» Миюри.

Юми-обачан жестом опытного картёжника (Нанао подсмотрела, как играли старшие девочки) выдернула из веера листов перед Ма один и зачитала:

«Не знаю, что произошло. На палубу у-бота, [66] U-boat — англифицированная версия немецкого слова U-Boot, являющегося, в свою очередь, сокращением от Unterseeboot, и означающего «подводная лодка». с закрашенным номером на рубке, нас, пассажиров, экипаж пускал далеко не всегда, а в последние недели и вовсе совсем редко. Некий резон в этом был — флотской сноровки вовремя нырнуть в люк, который нужно было задраить за собой за считанные секунды до погружения, у нас не было. Да и отношение моряков, весьма почтительное поначалу, ко второй половине пути… даже не испортилось — стало равнодушным. Как к грузу, который нужно доставить из точки А в точку Б. Причём непонятно зачем — если только не считать приказ, отданный мертвецом и подтверждённый другими мертвецами. То, что некоторые из мертвецов были ещё живы и даже думали про себя, что сражаются за Родину, ничего, по большому счёту, не меняло.

Не знаю, что произошло. Думаю, после бегства из Средиземного моря, после перехода по Атлантике, когда под водой требовалось прятаться не только от любого шума, но даже от света дня, после Африки, где дважды пришлось буквально ощупывать берег, отыскивая замаскированные т‍а​нкеры,​ люди про​​сто устали. Экипаж собрался, когда у берегов Юго-‍Восточной Азии нам опять пришлось играть в смертельные кошки-мышки с несколькими флотами США. Но когда авианосные группы в окружении эсминцев остались позади, а по правой раковине замаячил берег самого крупного из островов Японии — силы просто кончились. И это случилось.

За минуту до удара сыграли погружение и боевую тревогу — за дни, проведенные на борту, я выучил все сигналы. Обычно в это время у-бот уже шёл под водой под шноркелем [67] Шноркель — нем. «дыхательная трубка», устройство для рециркуляции воздуха для работы дизельного двигателя подводной лодки, идущей на перископной глубине. , когда погода позволяла, но в тот день погружение почему-то отложили. Возможно — поломка, возможно — обычная халатность. Кто теперь скажет? Скорее всего это был не корабль — одиночный бомбардировщик или заблудившийся торпедоносец, которому повезло. В любом случае — мы начали погружаться, люк ставшего нам домом отсека задраили… а потом — страшный удар. Удар, от которого содрогнулся весь корпус, меня и Кристину сбило с ног, погас свет. Погружение продолжалось — слишком быстро, с увеличивающимся дифферентом на нос. Но тут нам, наконец, повезло — если только подобное можно назвать везением. Ещё один сотрясающий мир удар — и лодка вернулась на ровный киль. Мы лежали на дне, ещё живые, но уже мёртвые…»

— Беглец из Рейха, — протянула Ма, окончательно р‍а​зворош​ив причёс​​ку вновь заскучавшей и начавшей задрёмывать Нанао‍. — Что ж, звучит… в целом логично. В конце войны в Европе немцы использовали подводные лодки для вывоза ценностей и эвакуации тех, кому в плен сдаваться категорически не рекомендовалось. Как я понимаю, это твоё оружие тоже везли на «у-боте без номера»? И где оно теперь?