Наталья Егорова - Сказ про Чудище-змеище, волхва, богатыря да мудрую девицу

Настало утро ясное. Вышел Григорий к болотной топи.

– Сделал я вам, девки, мазь на чистотеле да брысь-траве. Все бородавки от нее сами пропадут.

Бросились кикиморы мазь друг у дружки выхватывать да носы мазать. Сделались у них носы гладкие.

– А для кос добыл я вам ленты из света звезд да утреннего тумана. Ни у одной русалки таких нет.

Зашумели кикиморы пуще прежнего, давай у волхва ленты выхватывать, в зеленые косы вплетать. Посмотрелись в зеркальца стоячей воды, ах, как хороши.

– Ну, добрый молодец, уважил ты нас, - говорит самая курносая кикимора. - Сдержим и мы свое обещание. Вот вам из кочек дорожка, ведет она прямо к избушке Бабы Яги. Когда будешь у нее, спроси, почто в гости к нам не захаживает, а еще в прошлое лето обещала. Да еще возьми от нас моховинку: коли будешь в беде, брось ее в воду, мы тебе поможем.

– Спасибо, девицы-красавицы, кикиморы болотные. Не поминайте лихом.

Разбудил Григорий Никиту-богатыря, и отправились они к Бабе Яге. Приходят на поляну в темном ельнике. Стоит на той поляне избушка на курьих ножках, ветхая, грязная, убогая, от ветра скрипит. В избе той - ни окон, ни дверей.

– Что делать-то с ней? - спросил Никита.

– Как в дедовых сказках, видать. Ну-ка, избушка-избушка, стань по-старому, как мать поставила...

– Щас, - проскрипела изба, - буду я каждому встречному-поперечному поворачиваться. Я и так еле стою: крыша у меня течет, пол подгнил, из стен весь мох птицы повыклевали, печка чадит и дымит, а окна прорубить мне так и не догадались. И вообще, ноги у меня больные, старая я.

Смутился Гришка.

– Ну прости, избушка. А что ежели мы тебе поможем: кровлю починим, щели мхом заткнем, печь прочистим да окна прорубим?

– Хм, это бы, конечно, неплохо. А сможешь ли сработать?

– Отчего бы нет? Никита, пособим старушке?

Засопел богатырь:

– Не богатырское это дело, кровлю крыть. Вот ежели бы сразиться с кем...

– А и ладно. Я и один справлюсь.

Созвал Григорий медведей, бобров, птиц лесных да всякое мелкое зверье. Бобры деревья подгрызают да валят, Гришка доски тешет, медведи их на крышу подымают, а белки друг к дружке ладят. Птицы мхом щели затыкают. Барсуки да бурундуки хвостами трубу вычищают. Медведь на трубу залез да старое галочье гнездо вытащил оттуда. Наконец, прорубил Гришка два окошка - на восток да на запад.

Обрадовалась избушка, охорашивается, кругом себя осматривает. Тут раздался стук да гром: летит в ступе Баба Яга костяная нога, нос крючком, зубы торчком, глаз косой, волос седой. Увидала Баба Яга добрых молодцев, налетела на них и давай помелом охаживать:

– Фу-фу-фу! Сто лет человечьего духа было слыхом не слыхать, видом не видать, а нынче человечий дух сам объявился. Будет мне чем пообедать, будет чем и поужинать.

Рассердился Никита-богатырь, достал свой меч, да на Бабу Ягу замахнулся. Только ведьма старая взмахнула проворно костлявыми ручищами да заколдовала богатыря. Врос он корнями в сырую землю и в дерево оборотился. Тут закричал Григорий-волхв громким голосом:

– Ты почто, ведьма старая, не разобравшись, на добрых молодцев накидываешься? Ты б сначала добром спросила, зачем мы к тебе пожаловали.

Задумалась старуха.

– А и спрошу.

– А я тебе и отвечу, что явились мы к тебе за советом да за помощью. Да с весточкой от кикимор болотных. Кланяются они тебе и спрашивают, что ж ты к ним в гости не заходишь, а еще в прошлое лето обещала.

– Да мокро у них в болоте-то гостевать. Кости мои старые неделю ноют потом.

– А с костями, бабушка, это я тебе помогу. Сделаю тебе растирание, чтоб не ныли.

Достал Гриша сухие травки из котомки, еловой хвои добавил, да мха, да меду липового и Бабе-Яге вручил. Покачала головой старуха:

– Ладно, добрый молодец, идем, накормлю-напою тебя как положено, а то ишь, тощий какой, ни навару с тебя не будет, ни вкусу.

Поворотилась старуха к избе. Что такое? Крыша на избе новая, белым тесом светится, щели мхом заделаны, из трубы дымок в небо поднимается. Глядит избушка на Бабу Ягу новым окошком, кокетничает.

– Избушка-избушка, кто ж это над тобой работал?

– Да вот, добрый молодец, что ты съесть хочешь.

– Охти. А кто ж это надоумил тебя, а?

– Никто, бабушка. Дай, думаю, пособлю старушке. Не тебе ж по старости лет крышу крыть.

– Ну, хитер ты, добрый молодец. Меня уважил, да избу мою не забыл. Ладно, пойдем, буду тебя чаем поить да расспрашивать. Избушка-избушка, поворотись-ка по-старому, как мать поставила.

Повернулась изба, не споря. А Гришка и говорит: