Наталья Егорова: Сказ про Чудище-змеище, волхва, богатыря да мудрую девицу

Подлетела тут птаха малая да у Гриши из кармана пушинку-серебринку вытаскивала и по ветру бросала. Явилась тут туча черных волков, окружила зверя лютого. А ведет их белый волк, всех больше, всех страшнее. Шерсть у него на загривке серебряная, глаза топазовые, зубы алмазные. Зверь их хвостами бьет, лапами рвет, зубами грызет, ядом травит, да только волков меньше не становится. Загрызли, закусали они зверя страшного, тут ему и конец пришел.

Увидела это рать великая охриманская, поворотилась и побежала. А богатыри яснолесские погнали ее до самой Охриманы.

Проросли сквозь зверево тело травинки-былинки. Вот уже и нет его. А по всем Яхонтовым лугам разрасталась трава густая шелковая. Выходили на те луга богатыри яснолесские, Грише кланялись.

Выходил царь Берендей, чинил суровый суд над бывшим царским советником Нилычем: присудил его в острог посадить, чтоб другим неповадно было. А Григория хотел царь Берендей на царевне Катерине женить, да только Гриша отказываться стал:

– Есть, говорит, на свете красная девица, без которой жить не могу.

Царь тогда давай Никите Катерину в жены предлагать. А Никита:

– Да я, - говорит, - нынче отправляюсь за Лихоборье к Татьяне многомудрой свататься.

Гришка тут побелел как песок на берегу Бирюсины. Катерина-царевна с досады разревелась: два жениха, и оба от нее отказываются. Да только вдруг птаха малая, что возле Гришиного плеча вилась, об сыру землю ударилась и Татьяной многомудрой оборотилась.

– Ты, Никитушка, со сватами не спеши. Все мне ведомо: и кто путь ко мне пролагал, и кто с нечистью боролся, и кто гномьего царя одолел. А вот ложью тропку к сердцу девичьему прокладывать - не по-богатырски это!

Покраснел Никита, очи в землю потупил. А Татьяна подходила к Грише, брала его за руки:

– Не скажешь ли, молодец, по какой-такой девице сердце твое печалится?

Тут Григорий осмелел наконец:

– Да по тебе, ненаглядная моя. Ты не серчай, что слова вымолвить не мог, а люблю я тебя пуще жизни, и для тебя хоть на край света пойду!

– На край света - оно, конечно, хорошо, - согласился подошедший волхв. - А что сорняками огород зарос да муравьи твои - плясуны - весь сахар перетаскали, это и подождать может?

– Ладно тебе, дед, ворчать. Знакомься лучше с невестой моей. А с сорняками да муравьями - это я вмиг справлюсь.

Тут Никита доставал ожерелье золотое все в каменьях самоцветных, у царя гномьего втихомолку взятое, да к царевне с тем подарком подкатывался. Катерина слезы высушила, подулась еще, правда, но замуж за богатыря соглашалась.

Тут обе свадебки и сыграли. Был то пир на весь мир. Ели-пили да плясали там и Волк белый, загривок серебряный, и старик-лесовик, и кикиморы с болотниками, и Баба Яга. Даже гномьего царя Сизую Бороду приглашали, да только он отказался. Знать, боялся, что не простил его Гриша.

Пуще всех веселилось на пиру Чудище-Змеище. Царь Берендей ему за помощь в битве великой медаль на шею самолично повесил. Улетало Чудище к своим Холодным пещерам, но обещало в гости заглядывать.

Так они и посейчас живут, хлеб жуют.

И я в том царстве была, мед-пиво пила, сказки сказывала царю Берендею. Григорий-волхв меня яблоками с елки угощал. Татьяна многомудрая перышко подарила чудесное: само перышко по бумаге буквы выводит. Тем перышком я вам этот сказ и записала. Тут ему и конец.