Филис Каст - Избранная луной

Молодая овчарка не шевелилась. Она все смотрела и смотрела на Маэву, и ту вдруг заполнило тепло – будто любовь щенка перетекла в нее, нащупала в сердце то, что сломалось со смертью Тарин, и исцеляла ее, укрепляя дух.

– Ах! – выдохнула Маэва. – Я так долго оплакивала Тарин, что забыла, что такое любовь, одна только память об утрате осталась, – призналась она не столько себе, сколько щенку. – Прости, что заставила тебя ждать. – Слезы потекли по щекам Маэвы, рука дрогнула, и, нежно взяв в ладони щенячью мордочку, Маэва принесла молчаливую клятву, что давали все Псобратья своим собакам: «Принимаю тебя, клянусь любить и оберегать тебя, пока смерть не разрушит наши узы».

Некоторое время ни Маэва, ни щенок не шевелились – а затем, в тот самый миг, когда молодая овчарка, виляя хвостом, бросилась в объятия своей спутницы, разом подали голос все собаки в Племени.

– Как ее имя? – спросил Опекун, перекрывая ликующий лай собак.

Маэва, обнимая щенка, подняла лицо, помолодевшее от счастья лет на двадцать – она уже не выглядела на свои пятьдесят зим.

– Фортина! Ее имя Фортина! – Маэва засмеялась сквозь слезы, а щенок радостно принялся вылизывать ей щеки.

– Да благословит ваш союз Солнце! – провозгласил Опекун, склоняя голову в знак признания их уз.

– Да благословит ваш союз Солнце! – подхватило Племя знакомый клич.

Осторожно пробираясь сквозь веселую, но чинную праздничную толпу, высокий человек пересек подъемный мост. Рядом шествовал огромный пес с серебристыми подпалинами, как у молодой овчарки. Женщины, окружавшие Маэву с Фортиной, почтительно расступились, давая дорогу Жрецу Солнца.

– Добро пожаловать, Сол, – поприветствовал Опекун Жреца и посторонился, пропуская его с собакой поближе к Маэве.

– Лару, твоя дочь сделала мудрый выбор. – Сол потрепал своего пса по пушистой холке и тепло улыбнулся Маэве, державшей щенка на руках. – Как ее имя, друг мой?

– Фортина, – ответила Маэва и чмокнула самку в нос.

Жрец Солнца еще шире заулыбался.

– Солнце да благословит ваш с Фортиной союз.

– Спасибо, Сол, – отозвалась Маэва.

– Если выбор совершается перед заходом солнца – это знак судьбы, – заметил Сол.

Маэва разглядела линию горизонта на западе сквозь густые ветви ближнего священного дерева.

– Я… я упустила это из виду.

– Пойдем, Маэва. Приглашаю тебя и щенка встретить со мной закат.

Глаза Маэвы расширились от изумления, но Фортина уже соскочила с ее колен и призывно тыкалась мордочкой в ноги. Задыхаясь от счастливого смеха, Маэва вместе с молодой овчаркой пустилась вдогонку за Солом и Лару – те уже пересекли широкую площадку и спешили вверх по винтовой лестнице, вьющейся спиралью вокруг группы сосен, на ветвях которых выращивали священные папоротники. Лестница вела наверх, к искусно украшенной площадке, натертой до янтарного блеска. Площадка возвышалась над куполом древнего соснового леса; перила, в пояс высотой, сияли, начищенные, а поддерживающие их балясины были вырезаны в форме воющих псов.

Маэва осмотрелась. Она будто впервые разглядела красоту мест, где жило Племя. На площадках поменьше, вблизи и вдали, тоже стояли Псобратья, каждый со взрослой овчаркой или терьером; при виде Сола они оборачивались, кланялись коротко, но почтительно, и продолжали нести вахту, без устали наблюдая за тем, что происходит внизу. Радость омыла Маэву живительным летним дождиком. Когда Фортина подрастет, она, Маэва, снова получит право воздвигнуть площадку и нести вахту.

В радостном ожидании глядела Маэва на восток, в сторону острова, что в Племени называли Фермой – изобильного, снабжавшего Племя зерном, овощами, фруктами. Отсюда, со склона горы, где Племя возвело свои висячие жилища, зеленый остров, омываемый Каналом и рекой Лумбией, напоминал изумруд. Ближайший из двух водных путей, Канал, был освещен солнцем и из зеленого превратился в золотой. Даже ржавый остов древнего моста – единственный путь на остров – отливал уже не цветом запекшейся крови, а янтарным.

– Дивно! – шепнула Маэва щенку. – Я уже успела забыть всю эту красоту.

Счастливая и умиротворенная, Маэва окинула взглядом владения Племени, что широко простирались вокруг и будили в ее душе надежды. Просторные круглые семейные гнезда и небольшие холостяцкие коконы ютились на толстых ветвях гигантских сосен, будто их свили огромные диковинные птицы. Ажурные переходы были увешаны гирляндами из ракушек, бубенцов, костяных бусин, бисера, стекляшек. В лучах заката украшения вспыхивали мириадами радуг на фоне зелени всех оттенков: сосновой хвои, орхидей, мхов, папоротников. Внизу, на изящных мостиках, собиралось Племя, рассаживалось напротив огромных драгоценных зеркал, размещенных продуманно, для красоты и удобства – как и все в Племени. Маэва широко раскрыла глаза, дивясь, как велик и силен ее народ. С каких это пор нас стало так много? Немудрено, что священные папоротники растут будто на дрожжах. Дети рождаются один за другим, Племя увеличилось, но я и не думала, что настолько .