Дмитрий Казаков - Черные руны судьбы

– Как так? – прошептал Халльвард, и со всех сторон заорали «Как так! Как так!!».

Попытался ударить мечом, чтобы разбить преграду, и пройти за нее, но металл лязгнул о металл, полетели искры. Глаза отражения стали серьезными, оно медленно повело клинком из стороны в сторону.

А потом исчезло, и обнаружилась сложенная из камней стена.

Халльвард ощупал ее, и сплюнул от досады… проклятые колдуны, набили все тут чарами. А когда вернулся в зал с колоннами, все вокруг закружилось, в ушах возник пульсирующий гул.

В следующий миг он лежал на полу, а в боку пылала боль.

Хворь, не напоминавшая о себе со вчерашнего дня, решила, что настал ее час.

Болезнь, занесенная в тело закаленным в Плоти Хаоса клинком, никуда не делась, а до священного источника Нож не дошел. Теперь для того, чтобы дойти, он должен выжить в подземном лабиринте… а для начала переждать очередной приступ.

1. Вторая. Паутина.

Вторую ночь в обществе Куницы и его дружков Нейли пропала спокойно, к ней никто не лез.

Но зато утром, едва она попыталась пофлиртовать с Охатом, чтобы как следует разжечь неприязнь между ним и Кринзой, ее немедленно одернули. Скакавший во главе маленького отряда эльф придержал лошадь, а когда поравнялся с девушкой и ее «поклонниками», то заговорил.

– О-хо-хо, не стоит этого делать, барышня, – голос Куницы звучал, как всегда, спокойно, но глаза были холоднее обычного.

– Чего именно? – Нейли захлопала ресницами, собираясь сыграть оскорбленную невинность… дочку мельника из «Деревенского фарса»… или нет, лучше девственницу Немазиду из «Безумца Аргаста».

Взгляд испуганной лани, прерывистое дыхание, чтобы грудь вздымалась…

На эльфа все эти уловки не подействовали, он даже не мигнул, и решительно сказал:

– Ты знаешь, о чем я говорю, и не притворяйся дурой. Вернее, дурочкой. Несомненно, ты можешь быть полезна нам, но в крайнем случае мы обойдемся и без тебя.

Нейли сделала вид, что все равно ничего не поняла, но флирт на всякий случай прекратила. Слово, данное Держателю Развилки, Куница, скорее всего, сдержит, но это не помешает ему попросту оставить строптивую «барышню» в дебрях – пусть отправляется, куда хочет.

До полудня они пробирались вполне обычным лесом, но затем потянулась дремучая, темная чащоба. Все подобрались, шуточки и разговоры прекратились, а лучники накинули на оружие тетивы.

Девушка чувствовала, что здесь опасно, но где именно таится угроза, понять не могла. Ей было душно, запахи прели, грибов и папоротников назойливо лезли в нос, а любой звук вынуждал дергаться – покашливание Кувалды, шум упавшего сучка, цокот пробежавшей белки…

Когда в кроне огромного дерева что-то зашуршало, и Куница выпустил в ту сторону стрелу, Нейли испытала облегчение – лучше открытая схватка, чем тягостная неопределенность.

Нечто, похожее на ком грязных веревок, вылетело из ветвей, и опутало Орешка вместе с конем. Лошадь его заржала, забила копытами, и грохнулась на бок, а рыжий половинчик завопил от боли. Девушка увидела, что лицо его белое, как пудра, а нога прижата упавшим скакуном.

В тот же миг она разглядела врага – огромное восьминогое чудище с невероятной скоростью бежало по ветвям, и торчавшая в пузе стрела его ничуть не беспокоила. Потянулась, чтобы выхватить меч, но тут что-то ударило ее в спину, и Нейли вылетела из седла.

Грохнулась так, что едва не вывернула руку, перекатилась на бок, и поняла, что двигаться не может. В поле зрения попали опутавшие плечи и руки серые нити, и она поняла, что угодила в паутину.

– Кринза, сзади! – рявкнул где-то далеко Куница, донеслись ругательства Кувалды и топот копыт.

Девушка попыталась выпутаться, но не смогла даже шевельнуться.

– На помощь! – взвизгнула она, чувствуя, как внутри все смерзается от ужаса – неужели все, и ей предстоит сгинуть здесь, стать добычей отвратительной ядовитой твари?

Крика ее никто не услышал, а с ближайшего дерева спрыгнул паук, и засеменил к Орешку. Тот попытался отмахнуться дубинкой, но щелкнули жвала, и оружие разлетелось на щепки.

Нейли едва не стошнило, когда чудовище присело, будто собираясь испражниться, и из-под брюха высунулось длинное жало. Половинчик вскрикнул снова, но голос его затих, а через мгновение оборвалось ржание продолжавшей дергаться лошади, и животное замерло.

Паук развернулся в сторону Нейли, она увидела множество глаз на уродливой голове…

Из памяти всплыл тот день, когда столкнулась с похожей тварью, но куда меньшей – ей было шесть лет, и крестовник размером с ладонь забрался в ее спальню, так что она орала на весь замок, и прибежала горничная, да, и отец, и тварь разрубили на части, забрызгав черной слизью ковер, дорогой ковер из Романдо, с вышитыми единорогами на лугу.