Брент Уикс - По ту сторону тени

Вюрдмайстер не успел выпустить пламя на волю, так как в этот раз Кайлар опередил его, пронзив насквозь клинком.

Холодные голубые глаза вюрдмайстера расширились от боли и ужаса, когда распространившиеся по всему телу черные шипы вира начали наполняться белым светом. Свет взрывами прорывался сквозь кожу, а тело вюрдмайстера судорожно дергалось и вздрагивало, а потом вдруг обмякло и перестало подавать признаки жизни. Вир исчез, не оставив следов, и кожа покойника приобрела матовый мучнистый оттенок, характерный для жителей севера. Даже воздух стал прозрачным и чистым.

Где-то вдали, на северо-востоке, в лагере лэ'нотов затрубили сбор. Звуки трубы доносились из леса Темного Охотника.

— Поганые придурки, — пробормотал Кайлар.

Значит, он и правда заманил лэ'нотов в лес, но пока сам не верил, что затея удалась. Он перевел взгляд на Кьюрох.

«Я должен это совершить ради короля».

«Ты ведь не собираешься его вышвырнуть?» — забеспокоился ка'кари.

«Я дал слово».

«У тебя есть талант и уйма времени, чтобы стать хозяином этого меча».

«Я не могу появиться на людях с черной железной рукой». «Надень перчатки».

— Надо немедленно уходить, — предупредил Фейр Коузат. — Когда используют магию так близко от леса, она служит призывом для Темного Охотника. В гриву лошади, на которой приехал вюрдмайстер, было вплетено заклинание. Я отогнал его прочь, но, боюсь, слишком поздно.

Так вот почему Фейр не призвал магию во время сражения с гадом. Очень мудро с его стороны.

— Ты забрал мой меч! — с негодованием воскликнул Лантано Гаруваши.

Кайлар поначалу не понял его возмущения. Потом вспомнил, что душа каждого са'кьюрая живет в его мече. Кьюрцы свято верят в это предание и считают, что нет ничего более омерзительного, чем похитить душу другого человека.

— А разве ты сам не отнял его у другого воина? — спросил Кайлар.

— Этот клинок мне дали боги, — ответил Лантано Гаруваши. Са'кьюрай дрожал от гнева и отвращения, но глаза его переполняло отчаяние. — Твой поступок бесчестный.

— Да, — согласился Кайлар, — как и я сам.

Вдруг по лесу пронесся жуткий заунывный вой. Ничего подобного Кайлар в жизни не слышал. Голос звучал скорбно и не походил на человеческий.

— Мы опоздали, — сдавленным голосом прошептал Фейр. — Охотник идет сюда.

Волк советовал Кайлару не подходить к лесу Темного Охотника ближе чем на сорок шагов, но он решил увеличить это расстояние до пятидесяти. Кайлар всматривался в промежутки между ничем не примечательными редкими деревцами, за которыми начинались владения Темного Охотника и причудливой стеной возвышались гигантские секвойи. В этот момент он чувствовал себя крошечной песчинкой, затянутой в водоворот событий, понять которые не дано. Послышался свист — что-то неизвестное стремительно двигалось по направлению к ним. Схватив рукоять Кьюроха, Кайлар размахнулся и, собрав все силы, метнул меч в лес. Кьюрох взлетел в воздух подобно выпущенной из лука стреле. Пролетая над лесом, он засверкал, словно звезда, падающая с небес на землю.

Весь лес засиял золотым светом, и свист прекратился.

Трое мужчин, выстроившись в ряд, всматривались в заколдованный лес. Фейру казалось, что творившиеся чудеса до смерти перепугали лишь его одного. Кайлар отвлек Охотника, зашвырнув священный меч Кьюрох в лес, но он в любую минуту может вернуться.

Кайлар, поджав ноги, уселся на покрытую листьями землю. Черная кожа исчезла, и он остался в одном нижнем белье. Юноша внимательно изучал обрубок, на месте которого совсем недавно была металлическая рука, и, казалось, не замечал, как одетый в осеннее золото лес стал кроваво-красным, а потом вдруг посветлел и зазеленел.

Лантано Гаруваши с недоверием взирал на происходящее, однако все его мысли были заняты исчезновением меча. Человек, считавший себя равным королям, вдруг утратил меч, а вместе с ним и душу, в мгновение ока превратившись в изгоя, которого отвергнут соплеменники. Поползут слухи и домыслы, которые безжалостно обратят в пыль все будущее некогда непобедимого воина.

В течение последней недели Фейр заметил, что на людях этот человек ведет себя так, будто Кьюр'келестос вложила в его руку сама судьба. Однако, оставаясь наедине с собой, он превращался в молодого са'кьюрая из захудалого рода с обычным железным мечом. В душе он прекрасно понимал, что никакое воинское искусство не сделает его равным среди тех, кто по рождению получает право на самые блистательные клинки в мире. Кьюр'келестос круто изменил судьбу воина, который уже примирился с суровой действительностью. И вот новый удар: жизнь поставила его перед лицом еще более тяжкого испытания.