Ярослава Кузнецова - Химеры

Март спокойно смотрел на режиссера.

– Мы ставим маравилью, – сказала Лара веско. Прошлась по проходу меж рампой и первым рядом партера. Цок, цок, цок-слева направо. Цок, цок, цок-справа налево. – Это средневековая форма театрального действа, включающего танец и декламацию. Последний раз маравилью ставили лет семьсот назад. Мы возродим эту необычную форму, дадим ей новую жизнь и новый смысл. Вспомните историю театра, дорогие мои. Основные роли в маравилье дублируются, одного персонажа играют два актера – актер-тело и актер-душа. Средневековье, как мы помним, отделяло одно от другого настолько, что могло представлять человека в двух ипостасях.

Рамиро посмотрел на Кресту. Она приехала раньше всех, и Лара начала собрание, не дожидаясь задержавшихся. Сейчас он видел только крестин царственный профиль на фоне слабо освещенной сцены, высокую шею, тяжелый узел волос на затылке, колеблющиеся кольца серег. И длинную руку, лежащую сразу на двух спинках кресел. Пальцы неслышно барабанили по бархату обивки, посверкивали кольца.

Справа и слева от Кресты сидели "аюдантес" – парень и девушка, бывшие ее ученики, а теперь помощники во всем, и в преподавании, и в обычной жизни. "Аюдантес" были официально приставлены к госпоже Карине как к национальному достоянию Дара, и получали зарплату от Королевского фонда культуры.

– Итак, у нас двойной состав актеров, – продолжала Лара. – Принц Анарен – Эстеве и Барто Логан. Ребята, хоть вас все знают, покажитесь.

Оба поднялись – тонкий порывистый Эстеве и Барто, мужчина лет тридцати пяти, тощий и нервный. Смелое решение, подумал Рамиро, рассматривая Барто. Принц-Звезда с потрепанной изможденной душой? Интересно, как публика примет такого Энери?

– Принцесса Летта – наша прекрасная Аланта. – Сияющая девушка встала, будто вспорхнула, взлетели длинные волосы. – Вторая половинка, к сожалению, доехать не успела. Но нам все скажет ее имя – госпожа Игерна Агилар, в прошлом – Игерна Флавен.

Собрание заволновалось.

– Игерна уже лет десять как не выходит на сцену! – Воскликнул Март Марель.

– Пятнадцать. – Поправила Креста. – И что, хотите сказать, она дала согласие?

– Предварительное, как и вы все, – Лара кивнула очень убедительно. – Ведь договор еще не подписан.

Лжет, подумал Рамиро, но промолчал. Креста фыркнула:

– Не смеши меня, девочка. Этот чурбан Агилар с мясом выдрал ее из театра. С тех пор она видела сцену только с этой стороны. – Резкий кивок в сторону темного зала, качнулись тяжелые серьги. – Вряд ли у нее хватит характера вернуться туда, где не хватило характера остаться.

И где клацает зубами Креста Карина, неистовая волчица, подумал Рамиро, мучая в пальцах незажженую папиросу. Я бы не решился.

– Не думаю, что как певица Игерна сейчас многого стоит, – тоном ниже добавила Креста.

Рядом чуть слышно вздохнул Эстеве, переглянулся с Алантой и еще одним парнем-танцовщиком. Рамиро никогда не обладал эмпатией, но тут даже он разгадал эти вздохи и переглядки – когда Креста говорила, что кто-то «немногого стоит», это означало, что как профессионал он мертв.

Цок, цок, цок-Лара нервно ходила вдоль кресел.

– Маравилья предполагает декламацию, а не вокал.

Креста пожала плечами.

– Не нравится мне этот твой подход, – заявила она брезгливо. – И еще кое-что не нравится. Ты широко замахнулась. Приглашаешь знаменитостей. Спектакль внеплановый. Кто его финансирует? Фонд? Министерство?

Ну, началось, подумал Рамиро. Любезная тетушка и раньше не утруждала себя излишней дипломатией, а теперь и вовсе в грош ее не ставит. Лара, конечно, тоже не травоядное, но бои без правил – не ее стихия.

– Это частное финансирование, – сказала она. – У спектакля есть заказчик.

– Какой заказчик?

– Богатый, госпожа Карина. Он уже перевел на наш счет впечатляющую сумму.

– Как зовут богатого заказчика?

– Он предпочитает оставаться инкогнито.

– Ты даже не знаешь, с кем имеешь дело, Лара? – Громкий стук металлического кольца о что-то твердое, все вздрогнули. Где она твердое-то нашла на бархатной спинке кресла? Ах, табличка с номером на обратной стороне... – Берешь деньги неизвестно у кого?

Лара прянула назад, выпрямилась, переступила, как норовистая лошадь. И тоже постучала кольцом о край сцены – не менее громко.

– Госпожа Креста Карина! Я, – она подчеркнула голосом, – Я знаю имя заказчика. Но он желает оставаться инкогнито, поэтому я не назову его имени вслух. Если господин N захочет, он сам откроет свое имя. А пока этого не случилось, примите мои уверения, что беспокоиться на этот счет нам с вами не стоит.