Томас Рейд: Хрустальная гора

Рыцаря Торма.

Кэл.

Ее сын!

Нет!

Собрав остатки сил, Алиизса поползла к Кэлу. Она так ослабла, что едва тащилась по каменным плитам — на одной лишь воле.

«Я не хотела этого. Как я была глупа!»

Алиизса почти добралась до сына, когда реальность замерцала, неустойчивая, словно возникшая наполовину иллюзия. Через комнату прошла рябь, стены и колонны всколыхнулись, как флаг, трепещущий на ветру. Алиизса испугалась, что ей снова станет плохо.

Рябь пропала.

Алю почувствовала себя сильнее — настолько, что смогла доползти. Она прижала руку к груди сына и вгляделась в лицо полудроу.

Он еще дышал, но еле-еле.

Алиизса, с облегчением выдохнув, опустилась подле него.

Откуда-то сбоку донесся тихий шорох.

Она осторожно повернулась: каждую мышцу, каждую косточку еще наполняла боль.

Засиан навис над второй фигурой, растянувшейся возле другого столба.

Торан, падший ангел Тира.

Сердце Алиизсы сжалось при мысли, что жрец собирается причинить Торану вред, но каким-то наитием она поняла, что Засиан, напротив, старается помочь. Жрец закрыл глаза и тихо напевал. Наконец открыв их, он, заметив ее взгляд, произнес:

— Я сделал все, что мог. Думаю, скоро он придет в себя.

Кудрявые золотые волосы Торана, слипшиеся от пота, закрывали бледное лицо. Белые крылья, израненные и обожженные, не шевелились. Множество ран покрывало и опаленную кожу, но грудь еще медленно поднималась и опускалась.

Алиизса вспомнила тоскливый взгляд Торана перед тем, как ангел был сражен. Торан решил, что она предательница. Она вспомнила, как привела Микуса в комнату, пытаясь остановить бой с Засианом.

«Я предала их», — с горечью подумала алю.

И все же жрец пытался спасти жизнь ангела. В этом не было никакого смысла.

Засиан ахнул. Алиизса подняла глаза, но жрец смотрел куда-то в сторону.

Алиизса обернулась.

На нее смотрело покрытое потом лицо Микуса. Брови приподнялись в замешательстве, а рот открылся, как будто Микус намеревался что-то сказать. Коротко остриженные темные волосы жутковато блестели в странном освещении, придававшем его светлой коже нездоровую бледность. Дэв стоял прямо, и с ним было что-то не так.

Две руки, синие и чешуйчатые, торчали за его собственными. Из живота торчала вторая голова: синеватое рыло с разинутым ртом.

Мишик из клана Моруим.

Полудракон уставился на Алиизсу. Его глаза-бусинки странно сверкнули на Засиана, и он облизнул губы, словно смотрел на еду.

Микус попытался сделать шаг, но не смог, и Алиизса вскоре поняла, почему.

То, что осталось от синеватого, толстого и плотного тела хобгоблина-полудракона, объединилось с телом ангела, слилось с ним.

Это напомнило Алиизсе кентавра, но с телом дракона, а не лошади.

Искаженное существо, которое было Микусом и Мишиком одновременно, сделало вперед еще шаг, отчаянно пытаясь двигать человеческими и драконьими ногами согласованно. И завертелось на месте, когда Микус стал рассматривать себя, разинув рот и вытаращив глаза. Две пары крыльев, одни голубоватые и кожистые, другие покрытые чистыми белыми перьями, хлопали по бокам. Они то плотно прижимались к чудовищному телу, то, распахнувшись, взмахивали словно веера, подобно крыльям бабочки.

«О боги!» — подумала Алиизса и съежилась. Ей снова стало плохо.

— Что случилось? — спросил Микус слабым, еле слышным голосом.

— Я не знаю, — всхлипнув, призналась Алиизса, немного придя в себя. Она неотрывно смотрела на каменный пол, боясь глянуть на гротескную тварь, которой стали оба существа.

Когда Микус зарычал, требуя ответа, она отшатнулась, отступая к Засиану, с ужасом уставившегося на мерзкое создание. Но, преодолев страх, полудемон снова подняла взгляд на изуродованного ангела.

Микус смотрел на них и на Торана. Его лихорадочно блестевшие глаза расширились: видимо, он все вспомнил.

— Предательница! — взревел он. — Ты обманула меня, привела в ловушку! Вы заколдовали меня!

— Нет! — закричала Алиизса, мотнув головой. — Это сделала Шар! Она собирается убить Мистру.

Ее голос затих. «Я пыталась остановить вас, — мысленно повторяла она. — Я пыталась остановить всех вас!»

Вопль вырвался из горла ангела: жуткий, безнадежный звук. Он потряс Алиизсу, заставил ее съежиться и зажать руками уши. Микус, с безумным выражением лица, глубоко, судорожно вдохнул, прежде чем закричать снова, еще громче, чем раньше. Руки, все четыре, махали поочередно и хватались за боевой топор Мишика. Казалось, искаженный ангел не мог решить, какие конечности использовать.