Андрей Лукин - Хозяин таёжного неба

Удивительно было после мертвящего ужаса острога обнаружить на улице яркое солнце и весёлое голубое небо. Словно в другой мир попал. Перед глазами стояла морда людоеда. Какое счастье, что на ней не оказалось ни единой конопушки!

Притихшие пацаны молча шагали за Степаном. Жуткий пленник произвёл на них тягостное впечатление. Вякса испуганно оглядывался на острог, его тщательно расчёсанные перед походом волосы стояли дыбом.

— Почто я вызвался идти с тобой, Стеслав! — пожаловался он. — Таперича евонная харя во сне являться будет.

— Таперича я понял, почему охотники из Гудимова чинка не вылезают, — вздохнул и Збугнята. — Опосля этакого кажного на шмурдяк потянет. Ох, и свезло же вам, Стеслав, что вы со злыднем в тайге разминулись.

Улица перед управой опустела: ополченцы разошлись по домам. Какой-то маг направлялся к острогу, ведя в поводу коня. Знакомая фигура, знакомый тёмно-бордовый плащ, показавшийся ночью чёрным, знакомое лицо… Вот и свиделись, подумал Стёпка, глядя на задумавшегося о чём-то Стодара, а я и забыл, что этот гад тоже здесь, в Проторе. Ему отчётливо вспомнился сапог на лице Смаклы, арбалеты в руках амбалов, торжествующий голос: «Мы не прощаемся с тобой, демон! Ежели тебе надобен твой слуга, приходи за ним в Протору. Или мы его сожжём, как вражеского подсыла».

— Подождите меня, я сейчас, — неожиданно для себя сказал он пацанам и свернул навстречу магу.

Обнаружив вдруг прямо перед собой демона, Стодар вздрогнул, доставив Стёпке истинное наслаждение своим неприкрытым испугом. Ага, сволочь, боишься. Сейчас ты у меня ещё сильнее перепугаешься. Стодар беззвучно шевельнул онемевшими губами, и тотчас из-за его спины выдвинулись две массивные фигуры с мрачными лицами убийц. Стёпка мог бы поклясться, что секунду назад этих амбалов поблизости не наблюдалось. Они словно из воздуха соткались. Как двое из ларца. Однако он их не боялся.

— Ты меня звал, Стодар. Я пришёл, — сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно и даже равнодушно. Он был уверен, что именно такая манера разговора заставит мага ещё сильнее перепугаться. Не иначе гузгай ему это посоветовал. Неспроста ведь в груди обжигающим огнём вспыхнула непривычная злость. — Скажи мне, куда ты дел гоблина, и я тебя не больно удавлю.

Стодар затравленно оглянулся, пытаясь сообразить, что успело измениться в мире, и почему на открыто стоящего демона прочие маги не обращают совершенно никакого внимания.

— Ты на них не оглядывайся, — Стёпкины губы сами собой скривились в невесёлой усмешке больше похожей на вурдалачий оскал. — Ты на меня смотри. Где гоблин?

И вновь он почувствовал неуютную раздвоенность. Одна его половина — прежняя, обычная, абсолютно лишённая взрослой наглости — вдруг дрогнула и сжалась в испуганном предчувствии неминуемого скандала. Потому что ни один взрослый не спустит подростку такого тона в разговоре. Зато другая половина — новая, та, что даже перед царёвым братом не заробела — заставила его испуг свой отодвинуть далеко в сторону, о подростковости своей напрочь забыть и — самое главное — держаться с таким видом, чтобы и маг об этом тоже не вспоминал.

И у него это, кажется, неплохо получилось.

— Твоего слугу в Усть-Лишай увезли, — сказал Стодар и тут же добавил, как бы оправдываясь. — Мне не ведомо, зачем. Так Благовид повелел.

— А пинать его, лежачего, тебе тоже Благовид велел? А на лицо ему сапогом наступать тебе, наверно, Чародейный совет приказал, да? Ты думал, что я до тебя не доберусь? Думал, что и меня в острог посадят, а ты будешь за цепь дёргать и пинать меня? — Стёпка обвиняюще направил на мага указательный палец, и Стодар отшатнулся, решив, что демон собирается шарахнуть в него молнией. Амбалы на угрожающий жест никак не отреагировали, они, наверное, были смелее своего предводителя. Или тупее, если судить по их лицам. То, что какой-то мозглявый отрок позволяет себе так разговаривать с их хозяином, их, похоже, ничуть не волновало. — Ты грозился сжечь гоблина… Ты всерьёз это говорил?

— Ты бы лучше шёл своей дорогой, демон, — маг слегка опомнился и тоже осмелился показать зубы. — Тебя пока не трогают, ну и пользуйся этим.

— Это Я вас пока не трогаю, — оборвал его Стёпка. — А кое-кого уже тронул. Смаклу я тебе не прощу, понятно! И если с ним чего-нибудь нехорошее сделают, ты будешь первым, кого я накажу. И уже не крапивой. Я пойду своей дорогой, но ты на моём пути лучше не вставай. Затопчу.