Ольга Валентеева - Время не знает жалости

Сын послал успокаивающую волну тепла. Я начинала привыкать к его соседству. К тому, что уже никогда не буду одна. Что уже сейчас могу с ним общаться.

Дверь хлопнула. Я припала к щелке и забыла, как дышать. Эонард! Весь в черном, собранный, привычно серьезный. Мой! Если бы не Лесс, уже бы кинулась ему на шею. А вот Лесса хотелось приложить чем-нибудь тяжелым. И чем дальше, тем сильнее.

— А, Лессандр, — услышала любимый голос. — Зачем пришел?

— Узнать, как ты тут. Что отец?

— Да ничего. — Эд сел напротив. — Ты же знаешь, мы не можем разговаривать спокойно.

— Да уж, знаю. — Лесс сверкнул кривой улыбкой. — Ничего, поладите. И твои земные приключения навсегда исчезнут из памяти. Ведь дома лучше, правда, Эон?

— Пока не решил, — устало прикрыл глаза Эд. — Сложно привыкнуть. Тут все другое. Но мне все чаще кажется, что это был просто сон.

— Правильно, просто сон. — Я едва уловила мгновение, когда Лесс тенью скользнул к Эду и опустил руки ему на голову. — А сны тают с рассветом, Эон. Отпусти тот мир, он тебе не нужен.

Каюсь, не выдержала! Вылетела из шкафа, словно фурия, и оттолкнула Лессандра от Эда.

— Ты, мерзкая скотина! — гаркнула в лицо врагу.

— Александрина! — Лесс заулыбался так, словно только меня и ждал. — А я уже беспокоиться начал. Столько времени прошло, от тебя ни слуху ни духу. Мы с Эоном скучали. Правда, братец?

Эд молчал. Я обернулась, взглянула в его глаза — и замерла. Безразличие. Ничего, кроме безразличия. Так смотрят на незнакомого человека, а не на любимую девушку. Да, Эд не говорил мне прямо, что любит, но я знала! А сейчас мы стояли, словно чужие.

— Кто это, Лесс? Одна из твоих подружек? — спросил он.

Что? Что он говорит?

— Да нет, из твоих, — ухмыльнулся Лессандр. — Вы какое-то время общались на Земле.

Эд шагнул ближе, вгляделся в мое лицо.

— Извини, я тебя не помню.

Слова ранили больнее ножа. Я замерла, не зная, что ответить. Как? Как такое могло случиться? Всего месяц — и он забыл обо мне. Словно и не знал никогда.

— Что ты сделал? — кинулась к Лессу. — Признавайся! Твоих рук дело!

— Не совсем, — поправил он меня. — Эон очень хотел забыть. Поэтому — забыл. Уж не знаю, чем ты его так огорчила.

В голове воцарилась пустота. Вакуум. Что могло произойти? Да, это я отправила его сюда. Но помнил же он обо мне этот месяц! Я видела, слышала. Догадывалась. Почему теперь?

— Эд, милый, — протянула руки. — Посмотри на меня. Это же я, Аля.

Эонард молчал. Во взгляде читалось непонимание. Мы — чужие друг другу? По щекам покатились слезы.

— Не плачь. — Он осторожно взял меня за руку. — Если ты с Земли, тебе надо вернуться домой. Прости, если чем-то обидел.

— Ничем не обидел, — сжала я его ладонь. — Это я во всем виновата. Но я так просто не сдамся! Лессандр, немедленно верни ему память!

— С какой это стати? — Блондин наблюдал за нами, как за диковинными зверьками. — Назови причину, по которой я должен это сделать, Александрина.

— Мы любим друг друга.

О главной причине предпочла умолчать.

— Любите… Хорошо. — Лесс подошел ближе. — Я могу помочь, пока он не забыл Землю окончательно. Вот только есть одно маленькое «но». Эон почти утратил свои воспоминания. Все — и плохие, и хорошие. От них осталось совсем мало. Ты захочешь провести его через земной ад… снова?

Я отшатнулась. Что он имел в виду? Вспомнились скупые рассказы Эда о том, как он оказался в нашем мире. О предательствах, разочарованиях, попытках его уничтожить. Капля в море, которой он решил поделиться со мной. И теперь он обо всем забыл. Заставить его вспомнить — значит, заставить снова пережить. Пойду ли я на это? Имею ли право? Я уже причинила ему боль, когда предала, не смогла защитить.

— Сомневаешься?

Лесс торжествовал. Я читала это в льдистых, безжизненных глазах существа, не знающего жалости. Существа, которое собиралось вовлечь Эда в свои неизвестные игры.

— Подождите, — вмешался Эд, — почему вы решаете мою судьбу так, словно меня здесь нет?

Я покраснела. И правда, какое право я имею решать за него? Эд предпочел избавиться от своих воспоминаний. Забыть меня. Никогда не знать. Истерика рвалась наружу, но я из последних сил держала себя в руках.

— Потому что эта девица, — Лесс указал на меня, — считает тебя своей собственностью. Уж не знаю, что ты ей наобещал. Видишь, даже сюда за тобой подалась. Интересно, каким образом, но это уже другой вопрос.

Эд переводил взгляд с меня на Лесса. Собранный, сосредоточенный. Любимый, родной. Я даже не могла его обнять. Хоть и желала этого больше всего на свете.