Кэтрин Фишер - Скарабей

Мирани сказала:

— Но…

— Дай мне закончить. Я поговорила с Жемчужным Принцем. Он мне поверил. Он считает, что я достану ему корабль, помогу уйти из Порта к дядюшкиному флоту — тот стоит в открытом море, за островами. — Она удовлетворенно улыбнулась. — Я устроила так, что меня предупредят, когда он придет в палестру в следующий раз. Тут-то я до него и доберусь.

Мирани посмотрела на грабителя могил. Но первым заговорил Орфет.

— И ты всего добьешься сама? — прорычал он.

Ретия пожала плечами.

— У меня есть союзник. Могущественный.

— Кто?

— Я не намереваюсь раскрывать свои карты перед толстым пьяницей и шайкой воров. — Она взяла ломтик мяса, с подозрением понюхала и положила обратно. — Но мои планы уже в действии.

Мирани сердито взглянула на нее. Когда Ретия исчезла, было одно беспокойство, но когда появилась — дела усложнились еще сильнее. Она мрачно спросила:

— Сетис работает вместе с нами. Неужели тебе это не известно?

Положив руку на персик, Ретия на мгновение замолчала. Потом сказала:

— Разве? Понятия не имела. — Голос у нее был ровный, но Шакал внимательно вгляделся в нее.

— Твой план навлечет на него удар.

— Не вижу, почему. — Она жадно надкусила персик.

— А Мирани от него без ума, — лукаво подала голосок Крисса.

— Ничего подобного!

Молчание. Орфет что-то буркнул, и Шакал обвел всех взглядом.

Вдруг ей стало стыдно, как будто она предала его. Или сама себя.

— Просто я не хочу, чтобы ему было плохо, — прошептала она.

— Верно. — Шакал встал, подошел к Ретии и спокойно посмотрел на нее. — И поэтому ты больше не сделаешь никаких попыток связаться с Джамилем. И на всякий случай останешься здесь, госпожа Ретия. У меня в гостях.

— Держать меня в тюрьме? Не выйдет. — Она впилась взглядом в Шакала. Они были почти одного роста. — Да кто ты такой, черт бы тебя побрал?

Он улыбнулся.

— Я Шакал. Предводитель армии сопротивления нашей Гласительницы.

— Предводитель воровской шайки!

— Как скажете. Пусть будет воровской шайки. Которая похитит Жемчужного Принца из-под носа у Аргелина и сделает так, что он исчезнет без следа, как дельфин в темной воде. А тебе, госпожа, я не позволю рушить наш замысел ради твоего дурацкого доморощенного героизма.

Она в ярости устремила ледяной взгляд на Мирани.

— Ты что, с ума сошла — доверять этому отребью?

Мирани подняла глаза.

— Они мои друзья. — И в голове у нее Бог прошептал: «Вряд ли она что-то понимает в друзьях, Мирани».

— Остается еще понять, куда делись остальные жрицы. — Шакал посмотрел на Лиса — тот поднес ему шкатулку, привезенную из Храма, и поставил на стол. Из щелей выплеснулись крошечные облачка пыли. — Вызволить их может только Сетис.

Лис взглянул на Мирани.

— Если не ошибаюсь, госпожа, он просил что-то передать?

— Передать? — пробормотал Орфет.

Мирани встала и подошла к шкатулке. Глядя на расписную крышку, повторила слова, которые он ей шепнул, и в первый раз почувствовала себя Гласительницей, человеком, который несет людям правду.

«Девять Врат, сквозь которые жук выкатывает Солнце».

Алексос вскрикнул во сне, открыл глаза — они были полны страха. Орфет обнял его.

— Архон! Всё хорошо. — Нет, Орфет. Не хорошо. — Он вырвался, дрожа, и все с ужасом увидели, что из его темных глаз по щекам покатились слезы. — Царица Дождя нашлет свое мщение. Оно уже грядет!

Высоко вверху, на вершине и гранях пирамиды, зашелестел дробный перестук. Орфет положил тяжелые руки на плечи мальчику.

— Это просто дождь. Дождь — это хорошо, верно, дружище?

Алексос прошептал:

— Может, это и дождь, но с неба капает не вода, Орфет.

Снаружи донесся крик. Шакал подошел к двери и распахнул ее; в переулок выплеснулся свет, и свет этот был тусклым, крапчатым, зловещего медного оттенка. Прямо на глазах он померк, и на лицо Шакала легла тьма, подобная ночи.

Шакал испуганно отшатнулся.

А в ушах у Мирани Бог тихонько вздохнул:

«Не обвиняй меня, Мирани, пожалуйста. Аргелин разрушил ее статуи. Чего еще он мог ждать?»

Когда раб, хмуря брови, вышел, Мантора обернулась.

На ней был темный халат и ожерелье из голубых скарабеев. Сетиса удивили ее короткие волосы: обычно женщины отпускали длинные косы и старались закрашивать седину.

Она в ответ тоже внимательно оглядела его.

— Вот ты какой, юный секретарь из гробниц.

— Не обращай на него внимания. — Аргелин склонился к ней. — Значит, меня ждет мятеж?