Роджер Желязны - Девять принцев в Янтаре

— Очень простой рисунок, и довольно приятный, не могу не согласиться. В прошлом я, действительно, делал наброски этого места, но как-то никогда не доводил их до конца. Слишком много было другой работы. Но если хочешь, я схожу за одним.

— Нет, — сказал я. — Мне бы хотелось чего-нибудь более постоянного: чтобы этот рисунок был здесь в камере у меня перед глазами, чтобы он утешал и меня, и всех прочих узников, которые попадут сюда потом.

— Похвально, — сказал Двэкин. — Но на чем же мне рисовать?

— У меня есть стило, — сказал я (ручка ложки здорово поистерлась и заострилась), — и мне хотелось бы, чтобы картина была на дальней стене: хочу смотреть на нее, когда прилягу.

Он долго молчал, наконец заметил:

— Здесь очень плохое освещение.

— У меня есть несколько коробков спичек, и я буду зажигать их по одной. Если не хватит спичек, можно будет спалить солому.

— Не могу сказать, что это идеальные условия для работы…

— Знаю, и заранее прошу прощения за это, великий Двэкин, но это лучшее из того, что я могу предложить. Картина, написанная вашей рукой, рукой мастера, осветит мою жалкую жизнь и согреет меня в темнице.

Он опять ухмыльнулся.

— Очень хорошо. Но ты должен мне обещать, что посветишь мне потом: я нарисую картину для себя и попаду домой.

— Согласен, — сказал я и сунул руку в карман.

У меня было три полных коробка и часть четвертого. Я сунул ложку ему в руку и подвел к стене.

— Появилось ли у вас чувство инструмента? — спросил я его.

— Да, это заостренная ложка, разве нет?

— Верно. Я зажгу спичку, как только вы скажете, что готовы. Вам придется рисовать быстро, потому что мой запас спичек ограничен. Половину спичек я израсходую на рисунок маяка, а вторую половину — на ваше усмотрение.

— Хорошо, — сказал он, и я зажег спичку, а Двэкин начал чертить линии на сырой серой стене.

Первым делом он очертил большой прямоугольник, как раму для своего наброска. Затем быстрыми четкими штрихами начал набрасывать маяк. Было просто удивительно, но этот полубезумный человек сохранил все прежнее мастерство. Я держал каждую спичку за ее голое основание, плевал на большой и указательный пальцы левой руки, и когда уже не мог держать спичку больше в правой, брался за обгоревший конец и переворачивал ее, заставляя сгорать полностью, прежде чем зажечь следующую.

Когда первый коробок кончился, Двэкин закончил башню и работал над морем и небом. Я вдохновлял его, издавая восхищенные возгласы при каждом штрихе.

— Великолепно, просто великолепно, — сказал я, когда он почти закончил. Затем он заставил меня потратить еще одну спичку, пока подписывал картину. К тому времени я потратил почти всю вторую коробку.

— А сейчас давай восхищаться, — сказал Двэкин.

— Если вы хотите вернуться домой, то придется оставить все восхищения мне, — сказал я ему. — У нас слишком мало спичек, чтобы заниматься критикой.

Он побурчал, но все же подошел к другой стенке и начал набрасывать, как только я зажег спичку.

Он набросал крошечный кабинет, стол, череп на столе, глобус рядом, стены, заставленные книгами до самого потолка.

— Теперь хорошо, — сказал Двэкин, когда я кончил третью коробку моих спичек и начал остатки четвертой.

Ему понадобилось еще шесть спичек, чтобы закончить, и одну, чтобы подписаться.

Он уставился на рисунок, пока горела восьмая спичка — и у меня оставалось всего две, — а затем сделал шаг вперед и исчез.

Этой спичкой я обжегся и уронил ее, и она зашипела, когда упала на сырую солому и погасла.

Я стоял, дрожа, полный смутных чувств, но вдруг вновь услышал голос и почувствовал присутствие рядом. Двэкин вернулся.

— Знаешь, что мне пришло в голову? — спросил он. — Как же ты будешь любоваться моей картиной, когда здесь так темно?

— О, я вижу в темноте, — сказал я. — Мы жили с ней вместе так долго, что стали друзьями.

— Понимаю. Мне просто стало любопытно. Посвети-ка мне, чтобы я снова мог попасть к себе.

— Хорошо, — согласился я, беря в руки свою предпоследнюю спичку. — Но в следующий раз, если захотите навестить меня, то приходите со своими спичками, потому что светить мне будет нечем. Спички кончились.

— Хорошо.

Я зажег спичку, он уставился на свой рисунок, подошел ближе и еще раз исчез.

Я быстро повернулся и посмотрел на маяк Кабры прежде чем спичка погасла. Да, в этом рисунке чувствовалась сила.

Хватит ли мне моей последней спички?

Я был уверен, что нет. Слишком долго приходилось концентрироваться даже для побега через Козырь.