Мария Филиппова - Гшер. Части неделимого

— Ничего не поделаешь. Вспышки идиотизма в расовом масштабе случаются. И давай смотреть трезво на вещи: большей частью причиной этой войны являешься не ты, а жадность и интересы отдельных эльфов, людей, гномов…. Ты же знаешь, война это выгодная вещь для тех, кто умеет наживаться. Финансово, политически или идейно уже не так уж важно. Я не заставляю тебя ехать в Дион. И если ты предпочитаешь положить свою жизнь и жизнь брата за ради каких-то своих мыслей — пожалуйста, ты свободна в своем выборе. Но я все-таки надеюсь, что доля разумности в твоей бедовой голове имеется.

— Манипулятор. — Мне опять захотелось спать, но очередная ложка горькой дряни сунутая под нос Танием избавила от подкрадывающегося забытья.

— Не без этого. — Кивнул дядя, скармливая мне уже кислое зелье. — Но выбор ты все равно сделаешь сама.

— Естественно я выбираю Дион. — Лекарство было на редкость противным, так что протянутому стакану с простой водой я обрадовалась больше чем перспективе избавиться от Комиссии. — Только, как я понимаю, в Сонорэ я вернуться не смогу?

— Я тебе сколько раз говорил? Ты можешь делать все что угодно, лишь бы не поймали. Так что, пожалуйста, возвращайся, только не попадайся Комиссии.

— Ладно, я согласна. Когда отправляюсь?

— Сразу после оглашения моего завещания. — После этих слов я зашлась в кашле, а Таний, похлопывая меня по спине, невозмутимо продолжил: — Завещание Хранителя оглашается после его ухода, а не смерти. Прежде чем у Кальтарна появится новый Личный Волшебник пройдет пять-шесть десятков лет. Я все равно собирался отдохнуть.

— Война идет, какой отпуск?!

— Такой. В дальних странах. Чтоб ни одна зараза не достала. Еще вопросы?

— Как мне быть с Азаларом?

— Не убивать, не драться, не конфликтовать. Я в тебя верю, вторично ты не оплошаешь.

— Ну спасибо…. А где Лекс?

— А сама подумать?

— В Дионе, значит.

— Он не может все время быть рядом. Ты же знаешь.

— Угу. Раз уж я буду искать политического убежища в Дионе, то как же наша связь с Рианом? Он ведь здесь останется.

— У тебя будет время перед побегом, еще отработаете, научитесь держать себя в руках…

— Стоп! Побегом? Я что, под арестом?

— Юридически — нет, фактически — еще как! Так что больше никаких злачных заведений и охоты на драконов.

Кстати о птичках. Я вспомнила чумазую мордашку с золотыми глазами. Наглыми такими. Кажется дракона звали Орейгрейн….

— А что с этим, ну заморышем из Гшера?

— Ты про прирученного дракона? — Усмехнулся Таний. — Моргрейн забрал его подлечить, обещал скоро вернуть.

— Пусть себе оставит!

— Зря ты так. Дракон в хозяйстве очень полезен.

— То-то ты о Моргрейне так заботишься! А он зна… — Договорить не получилось, потому что хитрый дядя улучил момент и запихнул-таки мне в рот ложку со снотворным. Я еще вяло спорила о чем-то невнятном, но о чем даже не могла понять. Зелья у Тания всегда получались отменные… если сразу не взрывались.

Три тысячи триста восемнадцатый год от Великого Разделения. Птянадцатый день второго месяца зимы.

Снег крупными хлопьями падал с неба и укрывал мягким покрывалом древние камни Горды. Люди спешили по своим домам и безжалостно вытаптывали на белом ковре серые пятна следов. Вот пробежал посыльный, еще совсем мальчишка, но уже такой занятой. Даже хрупкие гирлянды сосулек, украсивших кованый забор, не отвлекли его от поручения. А уж величественно прошедшая следом мадам в иссиня-черных мехах наверняка даже не подумала разрушить сияющее великолепие. Люди… такие занятые, заблудившиеся в повседневных делах, уютно спрятавшиеся в старательно сохраненной рутине от страшного действа, именуемого война. Она кипела на границах Сонорэ, уносила жизни и магию, пожирала дипломатические договоры и тихо опустошала столицу. С начала войны прошло не так уж много времени, но Горда опустела. Спешно уехали эльфы, не все, большинство, за ними потянулись полукровки не посчитавшие нужным терпеть настороженность и затаенную агрессию от людей. На улицах стало заметно меньше гномов — их основные покупатели либо покинули империю, либо решили попридержать деньги и маленьким торговцам Горда стала неинтересна. Иные народы, кроме человеческого как-то незаметно стали покидать столицу империи уже прослывшую проклятой. И город затих. Сменил шумные яркие одежды важной персоны на спокойный облик уважаемого старца. Вздыхал ветрами скованными в узких улочках и иногда тоскливо скулил загнанными в трубы сквозняками. Пришедшая зима заботливо укутывала в снежные покровы, приглушала звуки, выбеливала дома и дворцы.