Ольга Кузнецова: Просто солги

Я слышу, как вновь хлопает дверь. Какое-то гадкое чувство внутри меня сообщает, что это они. Те, кто пришел за мной. А затем слышу стук ковбойских набоек и понимаю — это всего лишь Ким вернулся.

Он опять пил — я чувствую стоящий в воздухе запах алкоголя. Похоже на виски.

Ким опускается рядом со мной и подает мне ленту. Я судорожно хватаю ее и пытаюсь подняться с пола, но не выходит — плечом задеваю столешницу, и мне вновь приходится опуститься.

Он хватает меня сзади, обхватывает руками за талию.

"Как будто приковать к себе хочет", — проносится в голове у меня, но я не успеваю развить эту мысль.

Ким пьян. Я почти уверена. Но в голосе у него ни малейших колебаний.

— Все еще думаешь, что я смотрю только на тебя? — издевательски протягивает он.

— Я такого не говорила. Отпусти, Ким. Ты пьян, отпусти меня.

Но он только сильнее сжимает.

А затем резко отпускает. Я думаю — это все, это свобода, но у него другие планы.

Ким подносит мне к лицу свои руки, и я тут же захожусь в кашле. Мне кажется, что еще чуть-чуть — и сработает рвотный рефлекс.

Его руки пахнут виски. Сам же он не пьян, догадываюсь я.

— Зачем ты разбил бутылку? — спрашиваю я, пытаясь остановить кашель.

— Ты предпочитаешь, чтобы я напился?

И мне нечего ему ответить.

…

В номере всего одна кровать. Я спрашиваю его, где он будет спать, но в ответ слышу только его смех. В какой-то момент начинаю сомневаться в своих выводах по поводу того, что он не был пьян.

Я бурчу что-то про душ и медленно, на ощупь начинаю продвигаться к ванной.

В ней сыро. С трудом обнаруживаю одноразовую зубную щетку и со всей тщательностью принимаюсь начищать свои клыки. Закончив, улыбаюсь своему отражению — отражению, которого не вижу, — и думаю о том, что и вправду хорошо было бы принять душ. Но у ванной не работает задвижка, а я законченная трусиха.

Это так забавно: я готова хоть сию минуту встретиться со своими "дружками" лицом к лицу, но все же не могу позволить себе раздеться только потому, что знаю, что Ким где-то поблизости.

С трудом пересиливаю себя и босиком забираюсь под горячую воду. Кажется, я даже что-то стала напевать.

А затем я вновь слышу его дыхание.

— Боялся, что ты поскользнешься, — смеется он, и мне почти стыдно.

…

Ким спит где-то в футе от меня. Его тело в дюймах от моего.

Стараюсь об этом не думать.

Он все так же тяжело дышит и даже смешно посапывает во сне. В этот момент мне как никогда прежде хочется узнать, как он выглядит. И почему-то даже его "пшеничные" волосы в моем воображении никак не вяжутся с его голосом.

Где-то в комнате пищит Кимов мобильник, и я не шевелюсь: жду, пока Ким проснется и сам возьмет трубку. Но он не просыпается. Как назло.

Кое-как сползаю с кровати и пытаюсь нащупать телефон в кармане его пиджака, висящего на одном из стульев.

Нажимаю на "принять вызов".

(Не знаю — угадываю — на что нажать).

Я молчу. Мне хочется послушать, что скажет собеседник Кима.

— Мистер Уайт, — учтиво хрипит голос на другом конце, явно обращаясь к Киму. Я не знала его фамилии — он всегда был для меня просто Ким. — Мистер Уайт, вы, конечно же, узнали меня. Я насчет той девушки, Кассандры Слоу. Вы обещали поделиться с нами информацией о ее местонахождении. С нас причитается, ну, вы понимаете…

Мне больше не хочется слушать этот противный старческий голос.

Швыряю телефон об стенку, и мне кажется, что вместе с телефоном там разбивается и моя жизнь. Мне хочется научиться плакать, как нормальные девушки, но у меня не получается, и вместо плача раздаются какие-то приглушенные темнотой всхлипы.

Ким рядом, я слышу. Он молча обнимает меня, хоть как-то пытаясь успокоить. Он противен мне, но вместе с тем я не могу заставить себя оттолкнуть его или сказать какую-нибудь мерзость. Мне хочется верить, что он не выдал бы меня, хочется верить…

Он теплый, и я прижимаюсь к нему все усердней. Я сама не знаю, чего хочу.

Ким что-то шепчет мне на ухо, но я долго не могу вникнуть в смысл его слов.

— Не стоит лезть не в свое дело, Кесси.

Тело сотрясает от нового приступа рыданий, а он просто терпит и ждет, пока я успокоюсь.

Когда мне, наконец, удается прийти в себя, я поднимаю на него заплаканные глаза. В этот момент мне кажется, что я почти его вижу, почти чувствую.

— А не пошел бы ты, Ким… — начинаю я хриплым голосом и обрываюсь.

…

Мне кажется, что вся моя жизнь — это сон. Один сплошной ночной кошмар.

Но, по сути, каждый видит такие сны. Кому-то они снятся черно-белые, кому-то цветные, — мне же снятся только сны, состоящие из одних звуков и образов.