Майкл Роэн: Преследуя восход

— Оплошку допустил, каюсь. Они выследили меня и у ворот навалились. По их меркам это вроде как большая хитрость.

— Да. Будем надеяться, что ума они не набирраются. Только из-за чего весь сырр-борр? Что там особенное, на этом складе?

— Да ничего. — Голос Джипа звучал озадаченно. — Несколько старых грузов, они там уже месяцами пылятся, и товар с «Искандера» — он пришвартовался утром, пришел с Запада. Там тоже ничего из ряда вон выходящего. Черный лотос для Пэтчи, пара шкур морских лошадей, их прислали от Мендозы из Те Арахоа на свой страх и риск, а они возьми и околей. Партия дров на продажу, индиго, перец и кофе из Хай Бразил, пух гагарки — двадцать тюков! — и несколько тонн сушеного корня победителя и ночного глаза для магазинов в аллее Дамбаллы. Ничего такого, что стоило бы спереть. Ну, а чтобы утащить хоть что-то серьезное, нужно куда больше троих. Там, правда, был и ром «Черный дьявол», пятьдесят больших бочек, но Дик-маркитант забрал его еще часа за четыре до того, как я пришел.

— Может, никто не сказал об этом волкам, — пропыхтел Мирко.

— Может быть… — эхом отозвался Джип, но по голосу чувствовалось, что это его не убедило.

Я как раз собирался спросить, что это за товары с такими диковинными названиями, но мое внимание отвлекла Катика — да еще как отвлекла! Я дернулся и едва не опрокинул стол. Ощущение было таким, как будто она, осторожно промыв рану, внезапно развела ее края, вонзила туда зубы и с силой стала отсасывать кровь. Я бросил взгляд вниз и понял, что именно так она и поступила. Более того, она продолжала это осуществлять. Я, дрожа, откинулся назад и увидел улыбающегося мне Джипа.

— В ране может быть грязь, понимаешь? Пакостная вещь — клинки волков, никогда нельзя знать наверняка. А Катикин народ — они у себя на родине все сплошь вампиры!

Катика подняла глаза и выплюнула мою кровь точно на кожаные штаны Джипа. Тот фыркнул и стер кровь.

— Вспомни, с каким сбродом ты водишься! Так и не задавайся, штурман! Сейчас уже не так больно, нет, мой Стефан!

Я умудрился выдавить некое подобие улыбки, а Катика взяла бутыль со сливовицей и стала промывать рану.

— Если уж быть съеденным, так только тобой, лучшей кандидатуры я не знаю, — выдавил я, и девушка хихикнула.

— Особенно под маринадом? Хорошо! Тогда я положу сюда немного бальзама, вот так, и забинтую. И через день-два ты будешь совсем как новенький.

Я с силой выдохнул и вновь изобразил полуулыбку. Джип протянул мне бутыль, но я покачал головой:

— Спасибо, но мне хватит. Надо ехать домой.

— С такой-то рукой? Думаешь, доберешься? Лучше оставайся-ка ты здесь. Попробуешь разбойничий бифштекс Мирко с французским гарниром и стаканчик-другой старого «Вара Орсино» — от него волосы на груди растут и чресла наливаются свинцом, вот так-то! А потом покувыркаешься с Катикой, она тебе покажет чудеса, это уж точно! А ты уж не подведи меня, слышишь, девушка, — устрой ему настоящий моряцкий праздник! Быть бы мне сейчас волчьим мясом, если бы не дружище Стив…

Я слегка заморгал и украдкой бросил взгляд на Катику. Похоже, слова Джипа ничуть ее не взволновали, скорее наоборот.

— Ну-у… — сказал я, и Катика обратила на меня свои большие серые глаза. У меня возникло подозрение, что они лишили многих моряков покоя, если не чего-нибудь и похуже. Тем не менее я потянулся за рубашкой.

— Ты ведь не уходишь? — обиженно, словно не веря своим глазам, сказала Катика. Очевидно, это была хорошо отработанная манера поведения; похоже, она говорила искренно. У Джипа и Мирко вид был тоже растерянный.

— Э, погоди, — запротестовал Джип, и его лицо сморщилось. — Я же собирался устроить тебе вечеринку — я твой должник, ты не забыл? Ты же не можешь уйти просто так, чтоб я чувствовал себя неблагодарной свиньей, правда? Катика вон уже разминается. Сядь! Оставайся! Ты среди друзей!

Последнее чуть не убедило меня. Среди друзей — да, я ощущал это, едва ли не впервые в своей жизни. Я заколебался. Передо мной снова замигал тот самый светофор, и всем своим существом я рвался нажать на педаль до отказа и проскочить его — умчаться в призрачный закат, в погоне за не менее призрачной грезой. Это было бы тем, что заполнило пустую скорлупу, но…

Натягивая рубашку, я почувствовал резкую боль в руке. Я ударил по тормозам. Нечего рыпаться, во всяком случае не сегодня.

— Я знаю, но извините меня. Мне надо ехать. Может быть, в другой раз. Вот только найти бы машину, я припарковал ее на улице Тампере, не знаю, как это далеко отсюда.