Михаил Михеев - Охота на невесту 2

Джурайя смотрела на своих учениц, спаррингующихся с группой Лика и не могла нарадоваться – девочки побеждали с завидным постоянством. Вчера они целый день отрабатывали бой на ножах, вплетая заклинания, отрабатывали так же, как Лик испытывал на ней же самой свою лучшую четвёрку. Так, как окружила её четвёрка девочек в самом начале работы на Корбина. Она – в центре. Четвёрка – окружает, нападает. С той лишь разницей, что девочек Джурайя не калечит – по условному сигналу бой останавливается и начинается разбор полётов.

– Тася, когда сверху замахиваешься, не бей с той же руки воздушным кулаком – отдача замедляет движение бьющей руки. Лучше другой рукой – и под коленки! А когда противник падает, сверху добьёшь даже без кастета – ускорение придашь, а там его земля-матушка приложит. Ну, продолжили! – и девочки послушно нападают на свою наставницу, чутко следя за каждым её движением в ожидании знака, прекращающего бой – ошибки проще всего исправлять по горячим следам. Это пусть мальчиков бьют и валяют, пусть мальчики учатся на своих ошибках, а мы, женщины, себя беречь должны – и исправлять свои недочёты до того, как мы их совершили…

И вот сегодняшний спарринг показал – такая методика приносит свои плоды. Девочки стали подмечать ошибочность тактики ещё до того, как её применили. Они просчитывали бой на два хода вперёд, ловко загоняя здоровенных парней в такое положение, из которого даже самая хрупкая девчушка могла валять их так, как ей заблагорассудится.

– Джу! Джулька! – от северных ворот нёсся стражник, придерживая саблю, дабы по ляжкам не хлопала. – Младшая наставница! Старший наставник просит вас пройти к воротам… Там… Там… Ну, вобщем, увидишь.

За северными воротами было шумно – группа стражей откровенно глумилась над двумя пожилыми дворянами. Судя по количеству пыльных следов на обтянутой бархатом заднице дворянчика, его неоднократно разворачивали к лесу передом, а к стражникам задом и немного наклоняли. А потом играли в "Угадай, кто?…" А судя по тому, как яростно он отряхивался и по багровому оттенку лица – он ещё ни разу не угадал. Женщине везло больше – легка сдвинутый набок парик и сползшая перчатка говорили только о том, что её вежливо подвигали, чтобы под ногами не путалась.

– Что творите-то?! – возмутилась Джурайя, протискиваясь в первые ряды и отодвигая в сторону очередного забияку. – Здравствуйте, уважаемые, чем мы можем вам помочь? – она старалась быть предельно вежливой и учтивой перед этими, как ей показалось, незаслуженно обиженными людьми.

– Так это вы та самая Джурайя, что украла нашу внучку? – мгновенно завелась благородная дама. Джурайя аж попятилась от такого напора. – Немедленно верни ребёнка, мерзавка! Если наша дочь и погибла, защищая своё дитя, это ещё не повод воровать это самое дитя у родных и близких!

Родители Анны! Джурайя чувствовала, как краска отливает от лица. Она знала, конечно же знала, что когда-нибудь ей придётся встретиться с ними лицом к лицу…

– Я никого не воровала. В городе женщина с ребёнком попросили помощи, я привела их сюда. Девочку люблю, как свою собственную, отдавать никому не намерена! – Джурайя воинственно вздёрнула подбородок, сложив руки на груди. – А что это ваша внучка, ещё доказать нужно! Чем докажете?

– Что значит – доказать?! – возмутился отчаявшийся стряхнуть следы сапог с зада грузный мужчина. – Мы знаем, что Алистрина, дочь нашей Анны, находится здесь! И ты её нам вернёшь!

– А особые приметы у ребёнка были? – скучным голосом поинтересовался подоспевший Лик.

– Что ещё за приметы?! – негодующим тоном поинтересовался испинанный господин. – Месячный ребёнок – что в нём есть особого?

– Нууу… – нее сразу нашёлся Лик, – может, родинка какая, или родимое пятно. Цвет волос опять же, цвет глаз, форма пальчиков… – уж кто-кто, а Лик точно знал, что левое бедро Лиски перечёркивает неприметное родимое пятно в форме стрелки, которое темнеет только когда ребёнок нервничает, а большие пальчики на ногах короче указательных. И что волосики растут русые, а между ними просвёркивают то тут то там огненно-рыжие волосинки, а глазки никогда не были младенчески-голубыми – они были тёмно-опаловыми, почти чёрными, и только на солнышке играли синими бликами…

– Что ты несёшь, остолоп? – заорала дама, наливаясь багрянцем не хуже мужа. – Какие ещё приметы, какие волосы-ногти-пятна! Они все на одно лицо, пока не вырастут – лысые, гладкие и орущие!