Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике

– Жоан! – радостно вопросил Жак.

– Джек, – рассердился я, – когда ты разбираться начнешь?

– Ах, Джек. – недовольно протянул Жак и тут же добавил: – Много вас…

Принцесса наблюдала за моими манипуляциями с интересом, но без страха.

– Папочка, – сказала она, – тебя, наверное, прикончит, ты ему не понравился.

– Заткнись, – сказал я принцессе по-нашему и испугался, что она не поймет, зато поймет Жак.

Принцесса поняла интонацию и обиженно замолчала.

– Ты чего? – поразился Жак.

– Извини, – сказал я, – я не с тобой. Просто я уже у пещеры…

– Быстро, – Жак покашлял, – я вношу в реестр… Ставлю галочку. Удачи…

Он дал отбой.

Я приторочил нагрудник и подумал: "Ну до чего же конторские – хамы. "Галочку" он поставил! Чтоб потом сто раз не справляться… был да сплыл. Осталась галочка. Можно посылать нового".

Покуда я приторачивал нагрудник, принцесса раздевалась. Делала она это с истинным удовольствием.

Дракон полз откуда-то издали, чуть ли не из "сердца" планеты, и в его невидимом, но слышном ходе тоже читалось сдерживаемое, предвкушаемое наслаждение.

Принцесса стояла голая и счастливо щурилась на солнце.

"Хороша", – хотел сказать я и не успел, ибо…

Из норы высунулась огромная драконья харя с таким видом, словно хотела спросить: "А что это вы тут поделываете, добрые люди?"

Принцесса чуть отступила на шаг, прикрылась лодочкой ладони и позвала:

– Иди, иди сюда, лапонька, ну же, ну же…

Дракон выкарабкался весь. Бугристый, крокодилистый – он напоминал ожившую гору, вздумавшую притвориться ящерицей.

Для начала дракон ахнул хвостом, и я едва успел отскочить и вытащить меч.

– Рыцарь, – чуть не взвизгнула принцесса, – мы договаривались!

Змеиный раздвоенный язык выстрелил из пасти дракона.

Я чуть не выронил меч. Я все это видел, видел на экране – в день окончания карантина.

Только Мэлори, моя Мэлори не выла в предсмертной последней муке, а запрокинув голвоу, стонала в унизительном наслаждении. Я увидел, как глаза дракона налились кровью, как весь он, от когтей на корявых растопыренных лапах до острого гребня вдоль мощного хребта, напрягся, выгнулся…

Принцесса взмахнула руками.

– Аах, – этот вздох сдернул меня с места, и вовремя сдернул: еще секунда, и Кэт была бы разорвана – снизу доверху.

Меч вонзился в то самое место, какое мне столько раз снилось – меж шеей и затылком.

Но дракон не погиб, он зашипел, роя лапами землю, исходя пеной.

Он был полупарализован. Я пригвоздил его к земле, как прикалывают бабочку в альбом энтомолога…Она трепыхается так же нелепо и беспомощно.

– Не убивай, – выкрикнула принцесса.

Она лежала на земле, опрокинутая навзничь.

Две наших лошади, привычные ко многому, невозмутимо пощипывали травку чуть поодаль.

– И то верно, – сказал я, – а ну-ка в сумке, притороченной к седлу, обнаружь-ка клещи.

– Клещи? – принцесса отползла по земле прочь от места, где хрипел дракон, пригвожденный, пришпиленный моим мечом, как пришпиливают бабочек… ну, и вы знаете.

– Клещи, Кэт, клещи, – подтвердил я, – и поживее. В противном случае я проколю, продавлю ему кожу, а его смерть не входит в мои… кажется, и в ваши планы…

Принцесса вскрикнула, вскочила на ноги и уже через мгновение распутывала сумку.

"Она меня спасла, – думал я, то налегая всем телом на меч, то ослабляя нажим, – если бы я полез защищать ее честь, этот зеленый гад разнес бы меня с моим допотопным вооружением по кусочкам по всем близлежащим полям и долам, горам и низинам…"

Принцесса протянула мне блистающие на солнце серебряные огромные клещи.

– Вот, – сказала она, – вот клещи.

Сейчас она походила на перепуганную, перемазанную в грязи и крови несчастную голую униженную девчонку. Клещи были царственнее, королевственнее ее. Клещи больше походили на голую принцессу, чем она на самое себя.

Я налег на рукоять меча грудью, освободил обе руки…

Дракон чуть вздрагивал, точно интеллигентный человек, сдерживающий рыдания.

"Она спасла меня, – думал я, – если бы я прикончил этого гада, я бы лег рядом с ним".

Я уже видел вдали цепь конников, наставивших копья.

"По мою душу, – подумал я, – или… по мое тело…"

Я примерился, изогнулся и вцепился клещами в изогнутый драконов клык.

("Значит, так, – объясняли нам еще в карантине, – если уж не кокнули дракона для рыцаря, если пришпилили бедняжку, то, главное, – выдрать клык… Семь потов сойдет, но…)

Я расшатывал, тянул… Дракон, обессиленный болью, уже не корябал землю лапами, только выл. И вой его вонзался в широкое пустое небо.