Феликс Крес - Брошенное королевство

— Не думал, что это тебя настолько волнует.

— Раньше не волновало, но недавно стало волновать. Кое-кто сказал мне: «Идем с нами, ты нам нужна, без тебя будет тяжело, а может, вообще ничего не получится». Из Кирлана я никогда ничего подобного не слышала и не услышу. Кирлан присылает мне лишь несколько бесполезных золотых монет за сведения, без которых трибунал наверняка мог бы обойтись.

Ивин слегка поморщился, но кивнул. Он хорошо знал свою мать. Она не сказала ничего такого, что могло бы его удивить.

— Причины я могу понять. Но до сих пор не пойму, что, собственно, ты собираешься делать? Если Арма не объявит войну, это еще полбеды. Ты поддержишь старых друзей, и у вас либо все получится, либо нет. Но если объявит? Будешь сражаться с наместницей Армой? У которой есть люди, власть, которая постоянно сидит в Громбеларде, а прежде всего, как ты говоришь, видит тебя, Глорма и Рбита насквозь? Нет шансов.

— Не знаю, что я стану делать. Если Арма скажет «нет», возможно, я откажусь и даже сумею отговорить Глорма. Возможно, откажется Делен. Рбит не вернется в Горы один, ибо если бы хотел, то сделал бы это уже давно. А может, я заключу тайный союз с Армой и мы создадим им на пути такие трудности, что они признают себя побежденными… еще до того, как Арма будет вынуждена выступить против них. Не знаю, Ивин, что я стану делать. Знаю лишь, что имею возможность заняться своими делами, поскольку у меня есть сын, которому я могу доверить опеку над семьей и домом, то есть тем, что важнее всего.

— Для тебя, как я вижу, важнее всего твои друзья… Ну ладно, обо мне говорить не будем, но у тебя, если я не ошибаюсь, есть еще две дочери?

— Я не собираюсь отдавать жизнь за Глорма, если ты об этом спрашиваешь. Если такова будет ставка — я выйду из игры. У меня есть ради кого жить. И вообще говоря, мне хочется жить. Ведь даже если у них все получится, то я с ними в Громбеларде не останусь.

— Из игры ты выйдешь только в том случае, если сумеешь. Ты ведь лучше любого другого знаешь, насколько это может оказаться нелегко.

Она улыбнулась над краем бокала.

— В том и вся прелесть этого приключения… Поверь мне.

— А я что делаю? Я здесь. И верю тебе.

Ивин покачал головой.

— Вечная искательница приключений, — тепло добавил он. — Друзья друзьями, но ведь это еще не все. Ты помолодела на десять лет… мама. И я не могу осуждать то, что вернуло тебе эти десять лет.

Много лет назад, в Бадоре, ее благородие Н. Тевена руководила канцелярией городского совета, что давало ей доступ к самым разнообразным делам. Тогда она не носила дорогих платьев, скорее скромную одежду, соответствующую занимаемому ею посту. Сейчас, примеряя несколько походных костюмов, она явно видела, что ее невеликая красота от этого лишь выигрывает. Плотный пучок, скрепленный деревянной шпилькой, или высоко завязанная коса лучше подходили к ее лицу, чем темно-каштановая волна волос с сияющим надо лбом изящным бриллиантом. Некрасивая женщина в простой одежде выглядела намного лучше, чем некрасивая женщина в роскошном платье. По крайней мере, такая женщина, как она.

Телохранительница и коренастый слуга ждали на дворе, держа под уздцы четырех лошадей. Все было готово для дороги… одна только хозяйка дома все еще сидела в своей комнате, решая наименее важный из всех вопросов на свете, а именно, какую одежду надеть для путешествия — удобное платье с широкой юбкой или мужской костюм для верховой езды?

Она выбрала платье, как и было решено раньше: в Дартане женщина в мужском седле, и к тому же в мужской одежде, слишком привлекала внимание. Женское седло Тевена в душе презирала… но решила пока что им пользоваться.

В последней из проходных комнат молодой хозяин ждал свою мать, развлекая беседой сестер. Маленькая Тевена не выглядела чересчур обеспокоенной, зато пятнадцатилетняя Вейна была смертельно обижена. Девушка-подросток, в отличие от сестры и брата, вообще не походила на мать — ни чертами лица, ни в каком-либо ином отношении. С рядовой внешностью — хотя на фоне матери и сестры она казалась почти красавицей — она унаследовала от отца задорную улыбку, скорее быстрый, чем оборотистый язык, любовь к гулянкам (которую сдерживала строгая родительница) и легкомыслие, порой граничившее с глупостью. Вечно пребывая в ссоре со всеми, она одновременно была настолько зависима от родных, что не могла себе представить дома без матери. Тевена иногда уезжала на два или три дня, но сейчас ей предстояло отсутствовать самое меньшее несколько недель. При первом же упоминании об этом Вейна обиделась на всех. Слух стал фактом — и жизнь утратила всякий смысл. Несколько недель под опекой и командованием глупого старшего брата? Мать хотя бы понимала некоторые ее проблемы и нужды, но Ивин? Он был страшен, страшен как… как старший брат.