Джулия Голдинг - Взгляд Горгоны

Конни вжалась спиной в ствол, у нее подгибались колени, а дрожащими руками она все еще шарила за спиной, в последней отчаянной попытке найти горгону. Но та, должно быть, нарушила свое обещание, потому что пальцы Конни не встречали ответного прикосновения.

— Ты можешь оставить на мне шрам, но я никогда не буду принадлежать тебе, — шепотом ответила Конни; сердце ее упало.

— Как я говорил тебе, посредник, ты уже мне принадлежишь, — возразил грифон и поднял лапу, чтобы ударить ее.

В этот миг пальцы Конни сжала сильная ладонь, и она почувствовала, как холодное пламя хлынуло потоком у нее по руке, перетекая через шею в глаза. Ее голова дернулась назад, и она впилась взглядом прямо в узкие зрачки Каллерво, встретив его презрительный взгляд с новой и совершенно неожиданной силой. Его когти застыли в воздухе, в миллиметре от ее лица. Теперь она видела ярость и смятение в его глазах: он понял, что она провела его. Продолжая наступление, Конни все глубже погружала врага в паралич. Закованный в каменную шкуру, в которую она заключила его, он потерял способность к перевоплощению. Она чувствовала, как горгона подстрекает ее не останавливаться: приняв решение защитить детеныша Кассандры, горгона теперь сражалась за него, как за собственного змееныша. Крылья грифона отяжелели, и он закачался, не в силах больше сохранять равновесие на узкой ветке. Конни остановилась, ей было важно удержать его в этом положении, чтобы продолжить воздействие, а не останавливаться на полпути, похоронив бессмертную часть Каллерво в каменном склепе.

До Мака, который следил за битвой с ужасом и восторгом, долетели приближающиеся звуки барабанов и рожков, и он вышел из оцепенения.

— Конни, карнавальное шествие приближается! — крикнул он. — Что бы тебе ни пришлось сделать, лучше сделать это поскорее!

Его слова слились у нее в голове с призывом, исходящим от горгоны: убить! В смятении, не зная, что ей делать, Конни взглянула в безумные глаза Каллерво, которые в бешенстве уставились на нее. Разве он не заслужил смерти, не заслужил уничтожения? Разве не должна она отомстить за всю ту боль, которую он ей причинил? Нужно ли ей проявлять милосердие? Он не был милосердным к ней. Ее сердце наполнила жгучая обида на Каллерво, и все сильнее становилось желание довести все до победного конца.

И тут, как спичка, вспыхнувшая в темноте, перед глазами у нее всплыло воспоминание об их совместном полете, о том, как они танцевали в воздухе, — безумный миг радостного единения. Она поняла, что, испытав это чувство, она не может убить существо, с которым ее соединяли узы. Он был частью ее, а она — его частью. Это озарение стало явственнее: она вспомнила, как он сегодня спас ей жизнь, поймав ее, когда она падала. Она не может хладнокровно убить его. Годива когда-то погубила своего подопечного и таким образом разрушила часть самой себя. Конни не хотела повторить ее судьбу.

— Уходи! — приказала она ему, закрывая глаза и освобождая руку от хватки горгоны. — Убирайся, второй раз я тебя не пощажу. Теперь мы на равных.

С воплем сорвавшись с ветки, от чего она бешено закачалась, чуть не сбросив Конни, грифон взмыл в небо и понесся над верхушками деревьев, изливая в крике ненависть к ее милосердию. Конни в изнеможении прислонилась к стволу и уронила голову на грудь.

— Ты его отпустила! — возмутился Мак. В голосе его звучало тяжелое негодование. — Он был в твоей власти, а ты позволила ему уйти!

— Замолчи, папа! — вмешался сверху Кол. — Ты ничего не понимаешь.

— Вот именно, не понимаю! — кипел от злости Мак.

Конни подняла глаза и увидела, что Кол смотрит на нее с жалостью.

— Ты сделала правильный выбор, Конни, — сказал он ей. — Какое бы зло он ни причинил тебе и всем нам, ты не должна уподобляться ему.

— Но я… я не могла этого сделать, Кол, — сказала она прерывающимся голосом. — Я не могу убить того, чьим посредником являюсь.

Как раз в этот момент рев полицейских громкоговорителей, приветственные возгласы, звуки всяческих музыкальных инструментов заполнили пространство под сенью дуба.

— Спасем дуб Мерлина! Спасем дуб Мерлина! — скандировали протестующие.

Посмотрев вниз, Конни увидела взгляды людей, обращенные на верхушку дерева. Она осмотрелась вокруг себя, пытаясь понять, что случилось с горгоной. Та замаскировалась среди густой пожелтевшей листвы. Кое-кто из толпы различил яркий красно-желтый костюм шута, и гул голосов стал громче, потому что все больше и больше народу заполняло ограниченное пространство под дубом. Человек из городского совета, с телохранителем в лице полицейского, пробился в первые ряды и взглянул вверх. Казалось, то, что на дереве сидит Мак Клэмворси в костюме шута с бубенцами, стало для него последним оскорблением. В ярости он схватил мегафон и заорал: