Любовь Романова - Люди крыш. Пройти по краю

— Джу молодец. Если бы он не издал монографию о наших с ним исследованиях, теория эволюции так и топталась бы на месте, — Шепот постучал ногтем по звонкой обложке. Женька пригляделась и чуть не подавилась колбасой — она увидела год издания: 1942-й. Сколько же Шепоту лет? — Мы синтезировали естественный отбор Дарвина с открытиями генетики и пришли к выводу: эволюцией движет мутация и селекция…

Женька почувствовала, что от еды и обилия малознакомых слов ее клонит в сон. Заметив это, старик сменил тактику. Он отложил Хаксли, взял из нарезки квадратный кусок пшеничного хлеба и положил его на диван между собой и Женей.

— Это человечество. Долгое время оно было совершенно однородным. Но постепенно люди изменили окружающую среду до неузнаваемости. Изуродовали ландшафт, понастроили мегаполисов и гигантских заводов. У их ареала обитания возникли края. — Старик провел пальцем по хлебной корочке. — Края, куда большинство жителей городов почти никогда не заглядывают, — подвалы и крыши. Сначала появились первые люди, больше других приспособленные жить на границе цивилизации. — Он разложил вокруг ломтика мелкие кусочки розовой колбасы. — Люди, которые могли видеть в темноте, прыгать на невероятные расстояния и не боялись падений с большой высоты. Их влекла туда эйфория от вида ночного города с высоты птичьего полета. Мутанты-романтики. Они жили на крышах, влюблялись друг в друга и заводили детей. Это называется селекцией. Со временем их становилось все больше и больше, пока не пришел час создавать свой клан и выбирать его руководителя. Так появился народ Лунной кошки. Но почти одновременно с нами в подвалах человеческих городов зародился другой клан — Братство нор.

— Крысюки?

— Да. Мы считаем, что это потомки преступников, скрывавшихся под землей от закона. Они тоже прекрасно ориентируются во мраке, обладают огромной физической силой, быстро регенерируют и еще у них гипертрофированные руки — большую часть жизни крысюки строят новые коридоры под землей. Внизу, под городом, лежит сложный лабиринт из тоннелей. Все это территория людей нор.

— Получается, что люди крыш и люди нор — это мутанты?

— Обычный человек — тоже мутант, — улыбнулся Шепот. — Мутант обезьяны. Пойми, мутация — естественный механизм эволюции. Мутант перестает быть мутантом, когда его способности начинают передаваться из поколения в поколение. Иными словами, мы не мутанты. Скорее, другая раса.

— А как же Лунная кошка?

— Можно сказать, она наш тотем. Подобно Крысоматери у людей нор. Знаешь, что такое «тотем»?

— Животное-предок?

— Правильно. В древности многие племена верили: между ними и животным-тотемом существует мистическая связь, поэтому они во многом подражали ему. Например, в Северной Америке мужчины племени омаха из рода оленя делали себе подобие рогов, смазывая глиной две пряди волос. А в африканском племени ботока подросткам принято выбивать передние зубы, чтобы они походили на быков. У этих животных, как известно, нет верхних резцов. Так же и люди крыш, считая кошку своим предком, заимствуют ее повадки. Даже главный боевой прием у нас называется «удар кошачьей лапы».

Женька тут же вспомнила страшные раны на шее одного из крысюков, так похожие на следы когтей гигантского зверя.

— Мы живем гораздо дольше обычных людей. Не одну и не две сотни лет, — продолжил Шепот, а его гостья чуть не пролила на себя чай от удивления. — За это время каждый из народа крыш проживает девять жизней — девять ступеней. Поднимаясь с одной ступени на другую, мы снова проходим посвящение и получаем новое имя.

— А Тим на какой ступени?

— На первой, конечно. Перейти на вторую он сможет только после тридцати лет.

— А Марта?

— Марта — одна из самых опытных кошек. Недаром она уже почти пятьдесят лет возглавляет клан.

— Пятьдесят лет?! — В это было невозможно поверить, стоило только вспомнить гладкое лицо и легкую походку женщины.

— Да, она на седьмой ступени.

— А вы?

Старик замолчал, уставившись на пляшущий в камине огонь.

— У меня осталось совсем немного времени, — наконец прошелестел он. — Свое последнее, девятое имя я получил почти сорок лет назад.

Женьке стало не по себе. Выходило, что человеку рядом с ней никак не меньше трехсот лет.

— Ну что же, ты доела, и теперь твой черед рассказывать свою историю.

Рассказывать она не умела. Наверное, потому, что особо было некому. Любые попытки поделиться школьными новостями с мамой заканчивались нравоучениями, а с друзьями она общалась исключительно в Сети. Но под внимательным взглядом Шепота нужные слова приходили сами собой, и рассказ вышел стройный, без сбоев и перескоков.