Любовь Романова: Люди крыш. Пройти по краю

Неожиданно они остались одни у огня. Все остальные тактично исчезли. Почувствовали, что у новоиспеченной дочери накопилось много вопросов для разговора с глазу на глаз.

— Что все это значит? — Женя испугалась резкости своих слов.

— Только то, что я сказала. Ты — одна из людей крыш.

— Люди крыш? Кто это?

Марта помолчала, ища понятные слова, а Женька залюбовалась ее кошачьим профилем. Пожалуй, стоит вплести его в один из своих скетчей, а фоном дать ночной город…

— Мы другие. Не похожие на тех, кто ходит по земле. Наш мир — это крыши. Сотни маршрутов, опутывающих города планеты. Наше время — это ночь. — Марта отхлебнула вина. — Мы рассказываем своим детям легенду, что наш народ произошел от Лунной кошки. Она спустилась ненадолго на Землю и оставила на ее поверхности следы. После первого дождя эти следы превратились в людей, которым нравилось ходить по крышам.

— Это правда?

— Настолько же, насколько обычные люди произошли от Адама и Евы. Все зависит от того, во что ты веришь.

— А что могут люди крыш?

— Например, спрыгнуть с седьмого этажа и не получить ни одного перелома. Я уже не говорю о синяках. — Марта позволила себе лукавую улыбку. — Мы имеем очень прочный скелет и повышенную регенерацию тканей. Вспомни, у тебя ведь никогда не было серьезных травм. Так?

— Так. — Перед Женькиным взором возникла картинка полугодовой давности. После неудачного прыжка с крыши она, доковыляв до дома, стаскивает пропитанную кровью кроссовку. Ошарашено смотрит на ногу, которую десять минут назад проткнул ржавый гвоздь. Ничего. Только сизое пятнышко. К утру не осталось и его.

— Но это не все. Особое устройство мышечной системы даже без физической подготовки позволяет нам прыгать на фантастические для обычных людей расстояния. А еще мы двигаемся в десятки раз быстрее, слышим не хуже кошек, видим в темноте…

— Марта, но я же ничего этого не умею!

— Научишься. Ты только-только прошла инициацию.

— Когда?

— Сегодня. Падая с крыши. Угроза жизни разбудила твои способности.

— А если ты ошибаешься? Если все это случайность? Ну, вываливаются же из окон алкоголики. И ни царапины.

— Алкоголики, говоришь? — Марта залилась низким смехом. — Посмотри на меня. Ничего необычного не видишь?

Ее глаза были цвета темного меда. Каштанового. Такой хранился у них с мамой в шкафу, над холодильником. Если поднести баночку к лампе, то в золотистой жиже вспыхивали искорки. Совсем как в глазах Марты в свете догорающего огня. Но было в них еще что-то. Тревожное. Неправильное.

Зрачки!

Женька судорожно сглотнула. Они оказались вертикальными. Как у кошки. Или змеи.

— Увидела? А теперь смотри, — в руках женщины очутилось миниатюрное зеркальце со знакомой эмблемой на крышке. Она поднесла его к Женькиному лицу, и та прикусила язык, чтобы не закричать. В наступившей темноте ее собственные глаза пересекали узкие щели вертикальных зрачков.

Точно таких же, как у Марты.

— Ищет.

— Кто?

— Крысомать. Она всегда ищет. — Змеиные зрачки Сиплого зловеще блеснули в полумраке.

Чухонь вздрогнул. Сиплый на кого хочешь страху нагонит.

— Что ищет-то?

— Цыц! — Горбун больно ткнул его здоровым, как кувалда, кулаком под ребра. — Она слышит.

Легенда об огромной крысе была Чухоню знакома. Рассказывали, будто ее вывели после Второй мировой войны в подземной лаборатории. Тысяч крыс морили голодом и накачивали химикатами. Они стервенели, пожирали друг друга, пока не осталась одна, — самая умная и злобная. Секретное оружие осколков Третьего рейха. Но создатели допустили ошибку. Гигантская тварь вырвалась на свободу, загрызла своих мучителей и скрылась в паутине подземных лабиринтов.

Верить в трехметровое чудовище Чухоню не хотелось. Ему вообще не нравились голохвостые грызуны. То ли дело шерстоканы — тараканы-альбиносы размером с крупную таксу. У них на спинках росла мягкая длинная шерсть. Гладишь такого, а он лапками сучит и глаза закатывает. Балдеет.

Чухонь раз набрел на их гнездо под землей. Отловил одного — хотел тренировать для боев. Только шерстокан попался ленивый. Лопал все подряд и спал целыми днями.

— Слышь, Сиплый, дай отдохнуть. Не могу больше — ноги натер, — взмолился Чухонь.

— Чтоб Крысомать твою печень сожрала! — раздраженно буркнул тот, но остановился.