Елена Ляпота: Светлый оттенок тьмы

Её волосы переливались в лучиках света. Крошечные бисеринки пота чертили дорожки на разрумяненных щеках и падали на грудь, продолжая свой путь до светло-коричневых ореолов сосков. Она вся была такая восхитительно светлая на фоне его тёмной кожи, и так настойчиво старалась слиться с ним в одно целое, что он не смог сдержаться и схватил её за запястья, переворачивая на спину и заталкивая под себя.

— Ты совсем потеряла стыд, женщина, — прошептал он ей на ухо.

Она лишь рассмеялась и ухватилась ладонями за его ягодицы…

И тут раздался дьявольский рёв.

Стены замка задрожали, а ставни распахнутых окон заходили ходором, врезаясь в камни. В воздухе закружились птицы, громко возмущаясь незваному гостю. Рёв продолжался, и вкупе с пронзительным клёкотом ядокрылов и ржанием лошадей в конюшнях, это создавало адскую какофонию, от которой мгновенно разболелась голова.

Ирвальд вскочил и, прыгая на одной ноге, натянул штанину и выглянул в окно.

— Бесовское отродье!

— Что там? — испуганно спросила жена.

— Ящер.

— Мурья?

— Нет, этот крупнее.

— Ты сможешь его увести?

Ирвальд не ответил. Это был глупый вопрос. А что ещё ему прикажешь делать? Он с сожалением посмотрел на всё ещё пылающее страстью лицо Ярушки, на её зовущие губы…

Как, однако, не вовремя появилась эта паскудная тварь.

— Прикройся, — велел он и выбежал из комнаты.

В коридоре царила суматоха. Тени носились взад-вперёд, закрывая ставни. Снизу доносились голоса: мужской и женский. Кричали довольно громко, и щёки Ирвальда потемнели от едкой цветастой брани, лившейся из уст, которые могли принадлежать лишь одной из обитательниц замка.

— Рейна! — рявкнул Ирвальд, перекрывая шум. Голоса тут же смолкли.

Он мигом спустился по лестнице в обеденный зал и столкнулся на пороге с дочерью. И тут же вся злость улетучилась, оставив лёгкую дымку разочарования.

— Негоже княжне сквернословить, как шлюхе!

— Можно подумать, ты не сквернословишь, — заметила Рейна, ничуть не смущаясь.

Ирвальд замер, как это частенько бывало с ним, когда он смотрел на дочь — такую бесстрашную и своенравную, что, Великие Горы, он не завидовал своему будущему зятю.

Рейна была достойной владычицей, ей всего лишь не повезло родиться в юбке, иначе это был бы славный боец.

С самого детства она хвостом таскалась за Ирвальдом, ловко управлялась с мечом и носилась на ядокрыле быстрее ветра. Драться она тоже умела — также лихо, как и сквернословить. А уж в колдовских пакостях ей вовсе не было равных.

Ярушка ничего не могла с ней поделать, как и Зельда, несмотря на почти двухсотлетний опыт воспитания владык. Лишь Ирвальд мог поставить её на место — да и то ненадолго. Рейна слушалась, но лукавые глаза василькового цвета продолжали искриться озорством.

Все вздохнули с облегчением, когда вместе с появлением девичьих округлостей в ней пробудилась женственность. Она стала носить платья и позволила забрать свои непослушные золотые локоны в причёску.

Сейчас Рейна уже совсем выросла, порою заставляя Ирвальда смущаться: он всё никак не мог привыкнуть, что перед ним уже не мелкая проказница, а, по сути, вполне себе невеста. Хорошенькая, что было редкостью для владык.

Ирвальд мог бы и дальше любоваться дочкой, однако сейчас было не до того. Ставни на окнах ходили ходуном, а звериный рёв, должно быть, переполошил уже всю долину.

— С дороги, дочь.

— Ага! — Рейна встала перед ним, уперев руки в бока, — что ты задумал?

— А ты не слышишь?

— Она спятила! — позади Рейны мелькнула черноволосая макушка Ореста, — я хотел заколоть ящера, а она выбросила мой меч в окно.

Ирвальд сложил руки на груди, глядя по очереди то на сына, то на дочь. Хороши наследнички! Ящер у ворот, а они устроили перепалку. И ладно бы Рейна! Но Орест! Вот уж кому полагалось указать сестре её место и отправиться защищать замок, а не упражняться в сквернословии.

Он укоризненно покачал головой и вздохнул. С Орестом тоже скучать не приходилось. Любимец Мораша и всей бабской половины семьи, он с детства купался в лучах обожания, и самолюбия юному княжичу было не занимать. Всё ему нипочём. Не упрямством, так хитростью Орест неизменно добивался своего. И втайне Ирвальд гордился сыном.