Арес 2 - Аксенов Даниил Павлович

Высокий и звонкий голос с выраженным металлическим оттенком разнесся над замком. Неспециалисты приняли бы его за женское сопрано, но Антипов сразу понял, что это не так. Подобные голоса отличаются от женских не только по звучанию, но и по длине фрагментов, исполняемых на одном дыхании. Контра-тенор. Голос кастрата.

Виктор был хорошо знаком с подобными феноменами. В современном ему мире жили несколько певцов-сопранистов. Они не были кастратами, уступали им по качеству исполнения, но отчего-то природа частично сохранила их детские голоса. Антипов помнил два имени: Филипп Ярусски, которому не помешала бы грудная клетка большего объема, и Раду Мариан, казус из казусов, почти совершенство.

Все еще прислушиваясь к удивительным звукам, Виктор сделал знак Ипика оставаться на месте, а сам стал протискиваться поближе, чтобы лучше рассмотреть происходящее.

За спиной музыкантов, одетых в длинные серые плащи, с довольной улыбкой стоял Женар, блестя золотым шитьем в свете факелов. У него был такой вид, словно это он сам лично пел. Хотя, возможно, окружающие думали так же. Если голос принадлежит певцу, а певец принадлежит дворянину, то почему нужно отказывать означенному дворянину в голосе? Забавная логика.

Виктор, горя желанием хоть как-то сбить спесь с графского сынка, остановился поблизости. Он дослушал выступление до конца, дождался, пока в окне мелькнет Ласана, сменив на мгновение свою доверенную даму, позволил начать выступление певцу ан-Суа – неплохому тенору, аккомпанирующему самому себе, а потом, подойдя вплотную к Женару, произнес:

– Отличный голос у вашего певца, ваша милость. Жаль только, что слишком тихий.

Ан-Котеа удивленно обернулся и увидел человека, в высшей степени неприятного. Нет, поначалу Женар отнес Ролта к безобидным и никчемным конкурентам, наблюдая за его фехтовальным мастерством, но после речи в трапезной… О, после этой речи мнение сына графа изменилось. Так болтать могут лишь опасные люди, ведь все знают, что женщины чрезвычайно чувствительны к словам. К тому же, Женар, обладая рядом несомненных достоинств, отчетливо осознавал, что он такому говоруну не соперник на попроще диспутов. Возможно, философ, старый советник отца, и смог бы справиться с Ролтом, но ан-Котеа даже в голову не пришло взять его с собой. А жаль.

– Почему же тихий, господин… эээ… ан-Орреант? – вежливо осведомился Женар. У него мелькнула мысль, что собеседник собирается как-то опорочить певца. – Релиа – один из лучших. Ему аплодировали короли.

– Один из лучших, ваша милость, – согласился Виктор. – Ему бы добавить громкости и стал бы самым лучшим.

Сын графа поджал губы:

– Мастерство певца не в громкости, господин ан-Орреант.

– Как сказать, ваша милость. Вот, например, когда я пою, то меня слышно издалека. Менестрель в нашем замке говорит, что с таким голосом можно командовать тысячей.

– Так вы поете, господин ан-Орреант? – столь же вежливо поинтересовался Женар.

– Иногда, ваша милость. Менестрель в нашем замке говорит, что мне не хватает мелодичности и какого-то слуха. Не пойму, что он имеет в виду, потому что слышу я хорошо. Но мощный голос у меня определенно есть.

Тонкая улыбка скользнула по губам ан-Котеа.

– Почему же вы тогда не споете здесь, господин ан-Орреант? Все бы послушали.

– Варсеты нет, – простодушно ответил Виктор. – А так бы я спел. И сыграл.

– Вы еще и играете?

– Ну да. Пробовал пару раз. Менестрель нашего замка обучил меня двум нотам. Сказал, что для меня этого достаточно. Я ему верю. Ведь в песне главное – голос.

– Вот как? Двум нотам, значит, – Женар изо всех сил сдерживал улыбку. – А если я дам вам варсету, то покажете свое мастерство, как обещали?

– Разве я обещал? – удивился Антипов.

– Конечно, сказали ведь только что, что сыграете и споете.

Досада мелькнула на лице собеседника ан-Котеа. Надо же, так оплошать!

– Так тут же очередь, – выкрутился он. – Посмотрите, сколько желающих. Уже все расписано!

– Ничего, я уступлю вам одно из своих мест, – галантно сообщил Женар, и, не давая Ролту опомниться, воспользовавшись тем, что тенор ан-Суа закончил, громко крикнул:

– Я передаю свою очередь господину ан-Орреанту! Пусть сейчас выступает! Третьим!

На лицо сына графа было любо-дорого посмотреть. Вот это работа – не успел появиться серьезный конкурент, как он его уже утопил. Графине вряд ли понравится бездарный громкий голос в сопровождении убогой игры на варсете.