Джена Шоуолтер - Темный поцелуй

– Ничего я не слышала, – призналась она. Неделю назад она бы соврала и сказала, что кое-что знает. Заставила бы его выпрашивать сведения, и это бы ее позабавило.

Должно быть, Люсьен плохо на нее влияет. Вероятно, следующим этапом станет отказ от краж. Усмешка изогнула уголки ее губ. Она наверняка будет так занята в постели, что позабудет про воровство, так что это честный обмен.

– Ну, ты и дрянь! – вздохнул Уильям и зашагал дальше.

Хотя Анья сильно устала и продолжала терять силы, умудрилась идти с ним рядом, не отставая. Вскоре она начала спотыкаться о каждый попадающийся ей на пути ледяной выступ.

– Сколько еще мы будем искать? – простонала она. – Не то чтобы я хочу сдаться. Нет. Я не сдамся. Просто интересуюсь.

Люсьен обнял ее, предлагая покой, тепло и любовь. У нее ныли ноги, она ужасно замерзла, и часть ее хотела, чтобы эта ночь закончилась, а они с Люсьеном остались бы вдвоем. Она бы подарила усладу его телу и – после любовных забав – подумала, как лучше расправиться с Кроносом. Но когда Люсьен рядом, все плохое отступает на задний план. Только поиски дурацкой клетки имеют смысл.

Внезапно Уильям остановился. Анья поняла это, только когда не обнаружила его рядом с собой. Они с Люсьеном сдержанно переглянулись и вернулись назад.

– Что это, черт подери, такое? – выдохнул сильно побледневший Уильям.

– Где? – Анья осмотрелась по сторонам, но пейзаж, казалось, ничуть не изменился. – Я ничего не вижу.

– Там, – указал Люсьен. В голосе его сквозило волнение.

Она проследила за направлением его руки, но поначалу увидела только ленты танцующего снега. Потом из белых облаков полился янтарный свет луны, и она заметила мерцающие очертания изогнутой… двери? Воздух в том месте был почему-то плотнее, подобно чистой, покрытой рябью воде.

Радостно завопив, Анья обняла Люсьена.

– Вот оно. Должно быть оно. Куда, думаешь, ведет эта дверь?

– Возможно, мы ошибаемся, – сказал Люсьен.

Запрокинув голову, Уильям уставился в беззвездное небо. Молится, что ли?

– Возможно, нам стоит повернуть обратно.

– Черта с два! – воскликнула Анья, отпуская Люсьена и выступая вперед. – Веди или уйди в сторону, Вилли. Мы войдем в эту дверь.

Парис был шокирован тем, что Сиенна действительно сняла одежду. При виде ее обнаженного тела его член наполнился кровью и похотью. Как он и подозревал, она оказалась слишком худой и с маленькой грудью, увенчанной, однако, самыми прелестными сосками, которые ему доводилось видеть: розовыми, спелыми, созданными, чтобы их сосать.

Он изумился еще сильнее, когда она взобралась на стол и оседлала его. Без прелюдии, без какой-либо любовной игры она скользнула по его набухшей плоти и целиком поглотила ее своими жаркими ножнами.

Несмотря на это, не было на свете женщины более влажной и готовой ко всему, что предлагал Парис. Когда она задвигалась вперед и назад, скользя по его члену, он взревел и продолжал рычать еще долгое время. Возненавидел свои оковы, потому что они не давали ему сжать ее грудь. Возненавидел цепи, потому что не мог ласкать ее клитор.

Больше всего он бесновался из-за невозможности притянуть ее заурядное маленькое личико к себе и впиться в ее губы неистовым карательным поцелуем с участием языка и зубов.

«Хотя это уже не важно», – мрачно подумал он. Он и так скоро получит возможность наказать ее.

Она кончила очень быстро, испытав мощнейший экстаз, удививший Париса. То же произошло и с ним. Через пару минут оргазм настиг его – вместе с порцией унижения. Он никогда не достигал финиша так быстро. «Не важно», – сказал он себе. Чего не знал ни один из его смертных тюремщиков, так это того, что с каждым сжатием стенок влагалища Сиенны к нему возвращается былая мощь. Парис чувствовал, что становится сильнее, сильнее и сильнее.

Сиенна упала ему на грудь, влажная от пота, тяжело отдувающаяся, удовлетворенная, молчаливая. «Сделай это. Время пришло». Прищурившись, он резко дернулся. Цепи на запястьях и щиколотках сломались, и он обрел свободу, изумляясь тому, как легко они поддались – после стольких-то неудачных попыток!

Услышав звяканье цепей, Сиенна резко выпрямилась. Волосы рассыпались вокруг ее лица каштановыми прядями. В широко распахнутых глазах светилась уязвимость, кожа порозовела. Прежде чем она успела спрыгнуть с него, он схватил ее за талию и соскочил со стола, держа ее под мышкой, точно мешок с картошкой.

Тут же раздался вой сигнализации.