— А я, значит, по-Вашему, Дульсинея, был в молодости таким, как он? — тихо проговорил князь.
— Да вот фиг! Ошиблась я. Не был ты таким. Ты по сравнению с Ларреном просто пушистый котенок. Был и есть.
— Ну что ж, господа, теперь, когда мы все выяснили, — перебила княгиню королева Иоханна, — все разногласия по поводу вины Ларрена остались в прошлом?
— Что с девчонкой делать будем? — полюбопытствовала Миларка Мурицийская.
— Девчонка несовершеннолетняя, — ласково улыбаясь мурлыкнул Аргвар. — Вы не имеете права ее судить.
— А кто несет ответственность за эту несовершеннолетнюю девочку? — вкрадчиво поинтересовался Кардагол.
— Я, милый, — поведал дракон, встал из-за стола и оглядел присутствующих, — будете судить меня.
— Вот еще! — рыкнула Адриана и дернула его за рукав, заставляя сесть обратно.
— Это было бы логично, — подала голос до сих пор молчавшая Элиника, присутствующая здесь как представительница пифий. — Все началось тридцать лет назад, когда Вы, господин дракон, похитили Ллиувердан для своих грязных целей и создали этого монстра.
— Кстати о монстрах! — оживилась Дульсинея, — пророчество пифий тридцать лет назад гласило, что явится темный маг и ввергнет весь мир в пучину хаоса. Лизка, конечно, не подарочек, и дел наворотила таких, что гаси свет, бросай гранату. Но ввержением мира в хаос я бы это назвала с большой натяжкой.
— Пифии готовы принести официальные извинения, — не дрогнув, изрекла Элиника. — Пророчество было ошибочно истолковано. Оно не касалось всего мира. Сестры видели хаос и разрушение своего острова. И поскольку их дом является для них всем миром, была совершена такая чудовищная ошибка в толковании.
— Любите вы, девочки, ошибки совершать, а потом "готовы принести официальные извинения" от которых никому ни холодно, ни жарко, — ехидно заметил Лин. — А это чучело белобрысое если и нужно за что-то судить, то только за то, что папаша из него никакой. А ты, Терин, у меня получишь за все хорошее. Тоже мне, герой-любовник, не мог у Ларрена девушку увести.
— А у меня еще все впереди, — парировал Терин-младший, чем заслужил скептическую ухмылку от Ларрена и полнейшее равнодушие от Верлиозии.
— Ты бы вот лучше объяснил, как так получилось, что тебе память не отшибло после Крионской заразы? — сурово шевеля бровями, потребовал Мерлин. Пока подвергнувшиеся воздействию Сферы правды говорили, старый маг успел продегустировать все спиртное, в большом ассортименте представленное на столе, и упустил как-то, что его правнук сам не знает, почему так получилось.
— Вот кто бы мне это объяснил! — парировал Терин-младший и вопросительно уставился на Верлиозию.
Девушка пожала плечами. То ли не хотела отвечать, то ли не знала, что ответить.
— Это заклинание построено не так, как мы привыкли. Не классически, — тихо проговорила Саффа. — Я изучила его, насколько могла. Оно работает по тому же принципу, что и приворот, только заклинаемые не влюбляются в заклинателя, они испытывают к нему симпатию, благоговение и восторг, и счастливы подчиняться.
— Что-то я пока не улавливаю, где связь между принципом построения этой штуки и тем, что внуку память не отшибло, — возмутилась княгиня. Ей не нравилось, что она ничего не поняла из объяснений Саффы. Впрочем, судя по лицам присутствующих, не поняли все.
— Дай ей договорить, а потом возмущайся, — проворчал Лин, обнимая жену за плечи. — Ну, так и что там дальше-то?
— Зараза не полностью воздействовала на разум Терина потому, что он и до этого хорошо относился к заклинателю… то есть к Верлиозии.
— Это типа восторг и благоговение? — забеспокоилась Дульсинея.
— Это типа симпатия, — огрызнулся Терин-младший, — ты, ба, за кого меня принимаешь? Вера мне нравится, но благоговеть перед ней… я пока еще с дуба не рухнул! Прости, Вера, но…
— Предлагаю голосовать, — Иоханна сочла нужным перебить княжича, понимая, что этот диалог может затянуться надолго. — Кто за то, чтобы вину за дела Верлиозии взял на себя ее отец?
Ларрен Кори Литеи обвел окружающих внимательным взглядом. Его вины, вроде бы, в произошедшем обнаружено не было, но маг явно не мог расслабиться.
— Я хочу, чтобы были учтены все смягчающие обстоятельства, — твердо произнес он.
— Какие обстоятельства?! — удивленно воскликнул старый Мерлин. — Ты бы, щенок, вообще помолчал!
— Я давно уже перестал быть щенком, уважаемый, — процедил сквозь зубы Ларрен, его глаза сузились, — и я готов еще раз повторить — за все, что мною сделано, я отвечу. И смягчения я прошу не себе, а ей.
Читать дальше