Марина Добрынина: Зараза

— Я бы не назвал это причудами, — медленно проговорил Ларрен, который слышал слова котеночка так же хорошо, как и я, — особенно учитывая то, сколько разумных пострадало. Терин, ты, наверное, не знаешь, скольких она убила, пытаясь освоиться в нашем мире.

— Знаю не хуже твоего. Я, между прочим, во время боя раненных телепортировал… и впервые был рад, что еще недостаточно опытный и меня не взяли в отряд боевых магов.

— Испугался?

Не понимаю, зачем Ларрен пытается его поддеть?

— Да, испугался, — котенок совсем не обиделся, — потому что страшно воевать с теми, кого любишь.

— Любовь, Терин, излечимая болезнь, — насмешливо заявляет Ларрен. Понимаю, что он передразнивает меня, вспомнив мой диалог с Рианом. — Вера знает одно эффективное средство от этого недуга. Можешь поинтересоваться.

— Чистка памяти? — предположил Терин.

Я успела ответить раньше Ларрена. Наклонилась, заглянула котеночку в глаза и шепнула:

— Вырванное сердце.

— О! Оригинальный способ, — кажется, Терин решил, что я шучу, — Лар, а любовь к родственникам тоже болезнь?

— Это другое.

— Да-да, те же яйца только в профиль.

— Не выражайся.

— При даме, — продолжал за Ларрена Терин. — Забыл, как сам при ней выражался?

У меня начинает болеть голова. Они переругиваются, а я не имею возможности даже отвернуться и сделать вид, что не слушаю, поскольку сижу между ними. Скучно. Я устала.

— Пожалуйста, помолчите, — тихо прошу я.

— С тобой все в порядке?

Терин заботливо заглядывает мне в лицо.

Нет. Со мной не все в порядке. Я хочу уйти отсюда. Я задыхаюсь в этом зале, среди этих людей, которые шумят и о чем-то спорят. И от этих двоих, рядом с которыми я сижу, мне хочется оказаться как можно дальше. Потому что я устала. От их бессмысленной перепалки, от их эмоций. От всего.

Дуся

Как-то плавно "научный" спор Кардагола и Аргвара перетек во всеобщий спор на тему — что делать с Верлиозией и считать ли Лара ее соучастником? Мнения разделились. Кто-то настаивал на суде и последующей казни для обоих. Кто-то возражал, что Ларрен не несет ответственности за свои действия, поскольку не принадлежал себе. Но в одном большинство было единогласно — Верлиозию следует судить.

Вот не знаю даже, чем бы этот спор закончился, если бы в один прекрасный момент Ханна не потеряла терпение и не рявкнула:

— Довольно!

Да уж. Ханночка наша, когда захочет, орет так, что даже мне под стол охота спрятаться. Все сразу прониклись, и в зале воцарилась тишина.

— Для выяснения всех обстоятельств и во избежание дальнейших разногласий по поводу вины Ларрена Кори Литеи, предлагаю устроить разбирательство с использованием Сферы правды, — на этом месте Ханна сделала паузу и окинула всех зверским взглядом, — надеюсь, после того как мы выслушаем Ларрена и Верлиозию, повода для споров не останется?

— Правильно говоришь, девочка, — одобрил Мерлин. — Терин, зятек мой драгоценный, где там наш любимый артефакт?

— Алкоголик, — привычно пробормотал мой супруг, и в его руке появилась злополучная Сфера, от которой я столько за свою жизнь натерпелась, что даже не знаю, как бы этот артефакт "поласковей" назвать.

Верлиозия и Ларрен пересели на диван, подальше от стола, чтобы Сфера не накрыла кого-нибудь еще, кроме них. Терин колдовал над артефактом и уже готов был сделать выброс целенаправленно на эту парочку, но тут дед, который был уже довольно-таки пьяненьким, решил подбодрить "любимого зятя" и огрел его ладонью по спине, с напутствием:

— Действуй, зятек!

А Терин-то у меня жестовик. Он жестами со Сферой работал, ну и получилось у него от толчка в спину что-то не то. В итоге накрыло не только Ларика с Лизкой, но и нас с Ханной тоже. Вот честное слово, теперь-то я не отстану от Терина, пока он, как Глава Совета, не поставит запрет на использование этого артефакта. Тем более что он сломался. Верлиозия несколько раз меня перебивала. Раньше таких сбоев не случалось.

Княгиня повернулась к сидящей с равнодушным лицом Верлиозии.

— Что это тебе, деточка, не молчалось?

— Спроси у той скотины, которая поводок в руках держит, — холодно предложила юная дракониха и послала Аргвару нежнейшую из улыбок, от которой у многих присутствующих холодок по коже пробежал.

— Мне показалось, ты не слишком откровенна, — с невинной улыбкой оправдал свои действия дракон.

— Куда откровеннее-то? — приподняв бровь, осведомилась Верлиозия.

— Ага, понятно! — оживилась Дульсинея, — ты, Арик, наверно, хотел, чтобы доча твоя как в доброй сказке под конец призналась Ларрену в неземной любви и в своем к тебе почтении? Знаешь, папаша из тебя никакой. И прав был Теринчик, ты, Лар, сухарь и хамло! Так над бедной девочкой издеваться.