Николай Пронин - Сын стихий

Пятилетним мальчиком я попал в школы боевых искусств Китая. Жесткая дисциплина, изнуряющие тренировки обрушились тогда на мою голову. Даже нечеловеческие возможности вампира и врожденная способность к магии мало помогали в обучении. Узнав, какое чудо попало в их руки, учителя муштровали меня с неимоверным энтузиазмом. В пятнадцать лет я сдал экзамен на мастера боевых искусств монастыря Шаолинь. А затем не получив не дня отдыха отправился в Корею, потом в Японию, познавать мастерство владения мечом и философию пути воина. К восемнадцатилетию я выучил ее наизусть, а на мечах меня не могли победить все мои учителя вместе взятые. В это время дядя открыл мне все секреты моего рождения, и за тренировки взялся он сам, обучая как пользоваться вампирической силой. И еще он учил меня магии, что, кстати, было не обязательно, как я потом узнал. У меня была врожденная связь со всеми стихиями, мне не нужна была сила для управления ими, я мог просто попросить, и любая из стихий немедленно исполнила бы его. Природа магии же была другой!..

Магию дал людям Крэст, ибо мы, по воле Высших богов, не обладали природными способностями. Суть магии иная! Все взаимодействие с объектом построено на силе и энергии, конкретно — магической энергии. Для того чтобы быть магом, необходим определенный запас внутренней силы — чистой, лишенной стихиальных компонентов энергии. Именно с ее помощью, путем преобразования через заклинание, идет воздействие на стихии. Чем больше этой внутренней силы (Крэст обозвал ее магическим даром), тем сильнее маг. Вмешиваясь своей чистой энергией в естественное течение стихиальных сил, маг нарушает их гармоничную структуру. Это приводит к немедленному ответу, который и проявляется на материальном уровне тем или иным образом. Так и творится магия. Природное взаимодействие строится по иному, без грубых вмешательств в течение сил. Те же Высшие боги могут творить со стихией, воплощением которой являются, все что угодно, без малейшего воздействия. Однако для того, чтобы призвать мощь другой стихии они используют внутреннюю силу, которая у них по истине огромна и уже творят магию.

Конечно, все это попахивает на сплошной бред, но именно так я понял теорию магии и силы.

После восемнадцати лет я стал крутым воином, только мой неугомонный дядя, добившейся к тому времени высочайшего положения в обществе, запихнул меня в секретные боевые школы. Видите ли, ему моих успехов было маловато. За два года я прошел их все. А затем мне посчастливилось попасть к мастерам искусства отражения: шаринган и ки кей ген кай. Наставники этих величайших и таинственных школ нашли меня сами. Обычно на обучение этим боевым приемам уходит вся жизнь. Мне понадобилось пят лет, чтобы выжать своих учителей досуха и превзойти их всех.

После того как восточные единоборства были изучены, мы колесили по миру, изучая философию, филологию, математику, химию, физику и еще целую кучу разнообразных наук. Когда началась война, я потащил дядю назад в Россию, тогда СССР, так как считал эту страну родной и, будучи неплохим воином, хотел сражаться за нее. Дядя ломался недолго, ибо знал — ни меня, ни его убить тогдашним оружием было не возможно. Благодаря нашему знанию языков и недюжинным боевым умениям, мы оказались в разведке, где на протяжении всех пяти лет войны, крушили фрицев направо и налево. Должен признаться, за все время боев я не был ни разу ранен, в отличие от дяди, который неоднократно ловил абсолютно смертельные для обычного человека пули. Для него, правда это были семечки, хотя наши боевые товарищи пугались и не раз поминали и бога, и черта. Дядя только отшучивался: "Меня, мол, бабка-ведунья заговорила!", — и даже показывал какой-то амулет, сохранившейся еще с Литуана.

После войны я опять чему-то учился, периодически воевал в различных, локальных вооруженных конфликтах, правда всегда на стороне своей страны и ее союзников. Так продолжалось и после развала страны советов, до тех пор, пока мне не стукнуло сто лет. Я сказал дяде — все, баста, меня задолбала такая жизнь, и вообще, я всегда хотел быть врачом и мечтаю лечить, а не убивать людей. И это последнее образование, которое я получаю! Дядя очень долго ломался, но в итоге все равно уступил. В Москве я учиться не захотел, и мы вернулись в тот город, где жили сразу после переезда из села. Это была Рязань. Там же нашелся довольно неплохой медицинский университет с отличной репутацией. Вступительные экзамены к тому времени, к сожалению, прошли, но я к первому сентября оказался в списках, сделать пару мысленных внушений нужным людям было сущей ерундой.