Людмила Ардова - Путь бесчестья

— Зато у вас есть я! — сказал знакомый голос.

И перед нами появился человек. Человек как человек, — не старый, но и не молодой, от него исходила ясность! Я точно его когда-то знал — такие знакомые глаза!

— Меня зовут Мараон. Я наблюдатель и помогаю спасать миры, когда им угрожает опасность истребления, помогаю остановить процесс, делаю все, чтобы он не доходил до критической точки. Как ни странно, но сейчас настало такое время.

— Я вас знаю? — спросил я.

— Должен знать, мы когда-то встречались. Да не тушуйся. Я сам однажды не узнал друга, с которым в далеком детстве в одной песочнице копался. А еще надо мной как-то мои товарищи ученики-маги подшутили, и я не узнал магистра. Обращаюсь к нему, как к своему слуге. Я же не знал, что они личину навели. Так что свой первый экзамен чуть не завалил.

От этого Мараона веяло каким-то свежим ветром и веселой силой. Словно он поиграть сюда пришел. Нам сразу стало легче. Хотя его имя мне ни о чем не говорило.

— Кто вы?

— Я кто-то вроде мага.

— Так вы готовы вместе с нами сразиться?

— Нет! — засмеялся он, — не для меня это хлопотное занятие. Я научу вас, а сражаться вы будете сами. Ваш враг Пустота и как всякая пустота, она ненавидит самую сущность всего живого, а ненависть сама по себе убийственна. И для других и для себя. Надеюсь, вы меня поняли?

— Использовать силу его ненависти к миру против него самого?

— Молодец, догадливый! — похвалил меня маг. — Как твоя охота? — обратился он к Охотнику.

— Спасибо, неважно!

— А ты рассказал им о Медведе?

— Зачем это? — пробурчал Охотник.

— О каком медведе? — заинтересовался я.

— Значит, не рассказал! — засмеялся маг. — Как он обвел вас всех вокруг пальца!

— Может, вы не будете, — попытался остановить его Охотник.

— Вот, уж нет, в таком деле как борьба с Пустотой всякие недомолвки могут сыграть с вами плохую шутку. Лучше выяснить все сразу.

— Ладно, — проворчал Охотник и нехотя стал рассказывать.

— В том лесу, где вы сражались с Медведем, я самого начала следил за вами и большую часть всех затей, которые вы ставили в вину Медведю, проделал я. Мы работали на пару.

— Что?!

— Да, а что мне еще оставалось делать? Тот лес подходил мне, как идеальное место для укрытия. Медведь и в самом деле особенный. Не один фокус мы проделали вместе. В общем, никто же не пострадал. Все было безобидно!

— То есть, выходит, мы договаривались с тобой?

— Ну, можно сказать и так, сами понимаете, как глупо верить в сказки о заколдованных медведях и в силу их гигантского интеллекта! Медведи, конечно же, умные животные, но говорить пока еще не умеют.

— Вот так номер! — воскликнул Задира.

— Но мне все это не показалось безобидным, — возмутился я. — И может, настало время ответить за мой позор в том лесу и нанесенные нам оскорбления!

— На что вы намекаете? Не я вас оскорблял, а Медведь! — в глазах Охотника сверкнула демоническая искра.

— Медведь медведю — рознь! Порядочное зверье так не поступает!

Демоническая искорка в глазах охотника стала разгораться. Я взялся за меч.

— Эээ! Вы мне еще подеритесь тут, — прикрикнул Мараон, — вы должны простить Охотника. Причины, удерживающие его в лесу с медведем, заслуживают уважения.

— Ладно, чего вы хотите? Где нам искать эту тварь?

— Идите вперед, и она сама вас найдет. Ведь Зло тоже хочет встречи с вами. Сами понимаете, что не заурядные горожане его интересуют.

— А что потом?

— Поймете! Вы же воины. У тебя, Льен есть чудесный меч, у Охотника — его дивный лук и стрелы. А Задира, как всегда, вас прикроет с тылу.

— Ваши указания чрезвычайно просты.

— А чего тут мудрить, когда надо взять и убить.

— Кто-то нам уже говорил, что убить зло не возможно.

— Он ошибался. На физическом уровне можно убить даже зло.

И вот мы пошли уже втроем. Поначалу мы Охотника игнорировали, все еще злясь на него за проделку с Медведем. Но когда Задира чуть не сорвался с обрыва, и Охотник вытащил его, рискуя сам свалиться в пропасть, когда он настрелял нам, не особо напрягаясь, дичи к ужину и еще поделился ценными советами, как можно выжить без провизии в этих местах, мы немного изменили свое мнение о нем, и вскоре между нами стали устанавливаться почти дружеские отношения. Но он был невозмутим, независим и, казалось, что ему нравится быть одиночкой, поэтому прочная дружба, вряд ли, возникла бы между нами.

Недели пути привели нас в нехорошее место, глухое и расположенное вдали от человеческого жилья.