Алексей Зубко: Специальный агент преисподней

Наступила очередь представляться сизом орд ому и красноглазому зяброкряку, которого про себя я продолжал величать именно так. До выяснения личности.

– Мороз Иванович. Но я как-то больше привык, что все зовут меня Дедом Морозом.

Вот тут-то моя челюсть и поползла вниз.

– Тот самый?

– Он. Не сомневайся,- подтвердил Травник.

– Но сейчас не зима? – Я кивнул на видневшийся в раскрытую дверь зеленый лес, словно мое утверждение и этом нуждалось.

– Лето,- со вздохом подтвердил Дед Мороз, не собираясь больше распространяться на эту тему.

– Будем! – Отсалютовав нам чаркой, хозяин проворно проглотил ее содержимое и, довольно крякнув, потянул с тарелки малосольный огурец. Весь такой корявый, пупырчатый.

Мы последовали его примеру.

– Ы… – только и смог произнести я, когда жидкость пылающим потоком скользнула по гортани и взорвалась огненным шаром в желудке.

– Ну как? – хрустя огурчиком, с искренней улыбкой на лице поинтересовался Травник.

Но мне было не до ответов, я ухватил жменю квашеной капусты и сунул ее в рот. Кислый сок слегка унял жжение в горле, и я наконец-то смог перевести дыхание и утереть навернувшиеся слезы.

– Крепкая, зараза,- заявил Дед Мороз, занюхав рукавом.

Травник, вооружившись кувшином, наполнил чарки по новой.

– Предлагаю выпить за богатырей – наших защитников и… Легки на помине,- закруглился хозяин, когда чей-то огромный силуэт загородил дверной проем.

– Мир вашей хате.- Вошедший поклонился и, сняв остроконечный шлем, пригладил усы.- Пьянствуете?

– Присаживайся к столу,- ответствовал хозяин.

Богатырь с сомнением окинул взглядом одиноко стоявший свободный стул, чья колченогость ясно говорила о закономерном итоге, к коему должна привести попытка умостить на него крупногабаритное тело, вдобавок ко всему облаченное в кольчугу.

– Я подвинусь,- ссовываясь к краю лавки, предложил я.- Поместимся.

– Да я на краешек,- пообещал богатырь и прижал меня к стене.

Наполнив чарку и вновь прибывшему гостю, Травник пояснил:

– За богатырей русских, защитников земли-матушки, Добрынюшка, был тост наш.

– Правильный тост.

Выпили за богатырей.

Вторая пошла не в пример мягче, словно торной дорожкой к себе домой.

Вооружившись ложкой, я принялся наворачивать кашу, с интересом прислушиваясь к неспешной беседе, завязавшейся среди собравшихся.

– Расскажи, Добрыня Никитич, где бывал, чего видал, о чем с умными людьми говаривал?

– Дома бывал, матушку проведывал, гостинцев свез.

– И как поживает Афимья Александровна?

– Все в делах, по хозяйству в хлопотах. Попону новую выткала, узорами защитными вышила. А папоротник цветущий вышел как настоящий, так вот возьми да и загадай желание – непременно сбудется.

– Материнский оберег в бою вещь не лишняя, с ним и сила богатырская втрое растет, и выносливость…

– Выпьем же за матерей.

Выпили. Закусили и продолжили разговор. Про жизнь-бытье да за подвиги ратные. Добрыня поведал про встречу с разбойничьей ватагой. Закончившуюся со счетом «9 – 1:0». Что значит – из девяти разбойников лишь одному атаману удалось покинуть поляну, на которой произошло столкновение, на своих ногах, подхватив их под мышки и сверкая пятками. Остальных Добрыня аккуратно сложил в братскую могилу и по христианскому обычаю воздвиг над ней крест из пары сбитых накрест веток.

Не отошедший от вчерашней пьянки, логично начавшейся после позавчерашней и ей предшествующих, Дед Мороз как-то враз потух и уткнулся поникшей головой в опустевшую миску. Спустя мгновение оттуда донеслись заливистые трели художественного храпа.

При взгляде на краснеющее на лысине, с мягким переходом в синеву, дело моих рук, я поневоле испытал чувство вины. Нужно же было так ошибиться! Чуть детишек без новогодних подарков не оставил.

– Умаялся, бедолага,- сочувственно прокомменти ровал потерю бойца Травник, наполняя чарки из третьего по счету кувшина. Видимо, хозяин свободное время посвящает не только приготовлению настоек из лекарственных трав…

– А скажи-ка мне, товарищ Бармалей, чем думаешь заняться? – подперев щеку дланью, спросил Добрыня. Смятая могучей лапой борода топорщится вперед, густые брови нависают над выжидательно смотрящими на меня карими глазами.

– Не знаю… – неуверенно ответил я.- Как-то еще не задумывался.

– Нужно подумать. Это дело серьезное. Наливай.

Выпили.

– А есть ли в тебе тяга к свершениям великим?

– Это как?