Эрик Эддисон - Змей Уроборос

Так он и она легко проходили мимо стражников. Но когда они шли по коридору мимо Комнаты Луны, двери зала внезапно распахнулись справа и слева от них, и наружу вышла процессия: факельщики и менестрели, парами, играющие на цимбалах, флейтах и тамбуринах. Коридор немедленно наполнился светом и грохотом. В центре процессии гордо шествовал Лорд Кориниус. Его лицо светилось от удовольствия, на щеках играл румянец, а вены казались веревками, бежавшими по его сильной шее и рукам. Мокрые от пота локоны упрямых кудрей нависали надо лбом, выбиваясь из-под венка из спящего паслена. Нельзя было сказать, что он хорошо себя чувствовал, ибо страшному удару в голову, который нанес ему Астар, сопротивлялось много кубков вина. Он шел между Гро и Лаксусом, опираясь на обоих и тяжело покачиваясь из стороны в сторону, а правой рукой он время от времени пытался отбивать свадебный марш.

Мевриан прошептала Хемингу: — Пока мы еще живы, будем держаться, как ни в чем ни бывало.

Они отступили в сторону, надеясь, что процессия пройдет мимо, не обратив на них внимания, ибо ни вернуться назад, ни спрятаться было невозможно. Но глаза Кориниуса свернули, увидев их, и он закричал, схватив их за руки: — Хеминг, да ты пьян! Карго, и ты пьян, сладкий мальчик! Что за дьявольская глупость, напиваться со смерти, а ведь я послал к вам хорошеньких девок. И что я скажу им, если завтра они придут ко мне и пожалуются, что вы всю ночь прохрапели в постели, уткнувшись головой им в бедра?

Мевриан, как если почувствовала раскаяние, тяжело оперлась о Хеминга и опустила голову.

Сам Хеминг не нашел ничего лучше, чем сказать правду: — Нет, Кориниус, на самом деле мы трезвы, как стеклышко.

— Ты нагло врешь, — сказал Кориниус. — Есть такие знаки, по которым легко понять, пьян человек или нет. Посмотрите на меня, милорды. Я отрицаю, что я пьян. И есть знак, который подтверждает, что я пьян, тьфу, трезв. Но сейчас меня ждут другие важные дела, а об этих высоких материях мы поговорим потом. Вперед!

И с этими словами его повело, он тяжело оперся на Гро и (как если бы некая воздушная сила, прошептавшая ему о происходящих интригах, тем не менее вступила в заговор с вином, наполнившим его от ног до головы, и заставила искать предательство где угодно, но только не на расстоянии вытянутой руки), схватив того за руку, сказал: — Верь мне, Гоблин, ты — самый лучший. Я втайне очень люблю тебя, и буду держать тебя при себе, чтобы увидеть, укусишь ли ты меня или нет, и не дам тебе бродить свободно.

Избавленные счастливой фортуной от смертельной опасности, Хеминг и Мевриан, быстро и очень осторожно, но без дальнейших помех, добрались до своих лошадей и выехали из главных ворот, поддерживаемых мраморными гиппогрифами, чьи могучие фигуры сияли над ними в лучах поднимающейся луны. Они молча проехали через сады, луга и леса, окружавшие замок, и галопом поскакали по упругому дерну. Так быстро они ехали, что воздух безветренной апрельской ночи хлестал как бич по их лицам. Топот копыт и летящие навстречу тени деревьев только вторили грому крови, звучащему в юном Хеминге, ибо ночь, скорость и дама, мчащаяся рядом с ним колено в колено, скакали вместе с ним. Но пока Мевриан неслась по лесистым равнинам и залитым лунным светом полянам, ее душа слушала небесную музыку неподвижных звезд и божественной ночи; и чудесный покой снизошел на ее сердце, и твердо она уверилась, что вечная слава Демонландии не исчезла из этого мира — еще немного, и зловредные захватчики будет вышвырнуты из Крозеринга, замка ее дорогого брата.

Только на берегу реки они натянули поводья. На дальнем берегу темнел при свете луны еловый лес. Мевриан въехала на маленький холмик над водой и повернула голову в сторону Крозеринга. Но даже ее зоркие любящие глаза с трудом заметили на востоке, во многих милях от них, слабое размазанное сияние. Какое-то время она сидела, глядя на золотой Крозеринг, ее лошадь спокойно щипала траву и Хеминг, стоявший рядом, не нарушал тишину и только глядел на нее.

Наконец она поглядела на него и встретилась с ним взглядом. — Принц Хеминг, — сказала она, — здесь начинается тайная дорога на север, за устье реки, которая потом становится сухой тропой через болото и которая, в свою очередь, выводит на тракт, идущий в Вестмарк. Начиная отсюда я должна ехать одна по моей родной Демонландии. И здесь я прощаюсь с вами. Я не умею красиво говорить, но хочу сказать вам словами поэта: