Вадим Шакун - Пятьдесят девственниц

— Матушка, закон воздаяния действует иногда весьма странно. Скажите же мне, эти ваши семь невинных целомудренных монахинь и послушниц, согласятся ли расстаться со своим девством, если бы я сказал что это необходимо для спасения жертвы премерзкого духа?

— Такого приказа я отдать им не могу, — в задумчивости сказала мать-настоятельница. — Скажите же, хотя бы, кому они должны отдать девство?

— Естественно, тому, кто изгонит духа, — ответствовал я не глядя на беспрестанно делающие мне всяческие знаки Глазки. — Я же говорю, что закон воздаяния действует иногда странно.

— Элана всегда была нам хорошей подругой, — сказала одна из девственных монахинь. — Что значит наше девство, по сравнению с ее жизнью? Тем более, что вы, матушка, не будете же говорить, что мы пали жертвою похоти?

— Нет, конечно, — согласилась настоятельница. — Никого из вас у меня и в мыслях не будет наказать за потерю девства, коль скоро, благодаря вашей жертве, мы избавимся от подобного ужаса. Но, верно ли, вы, старец, обещаете изгнать духа?

— Если будет милость Богов на стороне этой обители, — осторожно сказал я. — Впрочем, иначе, девство ваших сестер останется нетронутым.

— Быть по сему! — согласилась она.

— Слушай, Бес! — сердито сказала Глазки, едва, для подготовки к изгнанию, мы остались наедине. — Нам ли заниматься такими вещами? Куда тебе изгнать бесноватого духа, когда с духом, которого сам вызываешь, ты справиться не в силах? Оставь это дело!

— Мой милый, неразумный товарищ, — усмехнулся я в ответ. — Много ли ты ведаешь духов, которые, вселяясь в тела женщин, начинают оглаживать их руками и при этом бесчестят всех дураками и тупицами? Так знай же, я думаю, что этот распроклятый Инкуб, благодаря моим вызываниям, получил уже столько свободы, что сам подыскивает себе тела для вселения. Вот я пойду и с ним поговорю. На всех наших ритуалах он, хоть и не хотя, но мне подчинялся. Тут же я ему расскажу, что, прояви он послушание, так я приближусь к назначенному им числу девственниц сразу на семь. Думаю, мы сторгуемся и он оставит обитель в покое.

— Ох, Рассвет, — покачала головой Денра. — В дела магии и духов я лезть не хочу. Тебе непременно надо, чтобы мы с Гарлом присутствовали?

— Если Крикун будет молчать, то да, — сказал я. — Когда мы втроем, наш контроль над этим потусторонним блудодеем сильнее, нежели, когда я один.

Монахини сопроводили нас троих в келью несчастной одержимой и оставили наедине с бедняжкой, от одного взгляда на которую, волосы мои стали готовы подняться дыбом.

Сестра Элана лежала совершенно нагой на своей постели. Запястья ее и щиколотки были крепко прикованы стальными обручами к спинкам кровати, и сразу же было понятно от чего — все тело несчастной было покрыто глубокими кровавыми бороздами, произведенными посредством собственных ногтей, а руки искусаны до крови. Глаза ее ничего не выражали, а губы двигались, еле слышно произнося моления то одному то другому Богу Кадастра.

— Знаешь, Денра, обычно я считаю, что нельзя выполнять ритуал, не загасив в себе похоть от созерцания нагого женского тела, — признался я. — Тут же никакой похоти не испытываю вовсе.

— Я тоже, — клацнув зубами признал Крикун. — Если ты можешь что-то сделать, то делай. Не можешь же, идем отсюда поскорей.

— Я бы считала последним негодяем любого из вас, кто испытал бы похоть, глядя на эту несчастную, — призналась Глазки. — Однако же, Гарл прав, если ты можешь облегчить ее страдания, попытайся.

Испустив из своего жезла вспышку света, я самым суровым голосом произнес:

— О Великий из великих Инкуб, предстань передо мною в теле этой несчастной и немедленно дай ответ за свои зловредные действия.

Нагое тело сестры Эланы вдруг изогнуло будто приступом столбняка, глаза ее начали вылазить из орбит, на губах появилась пена.

— Как, жалкий подмастерье самодовольных тупиц, именующих себя магами? Мало того, что ты решился колдовать в монастыре, мало того, что совершенно наплевал на ритуал, так ты еще пытаешься вселить меня в тело занятое столь мерзкой тварью? Ну, так я ее тебе сейчас покажу и разбирайся с ней, как хочешь!

Тут живот Эланы еще больше выгнулся вверх и из него начала подниматься некая светящаяся субстанция с донельзя зубастой вытянутой мордой и длинными, беспрестанно извивающимися, будто плети, когтистыми руками.

Некоторое время жуткое создание пыталось вернуться вновь в покидаемое тело, но напор изнутри был, видимо, слишком силен. Оказавшись же полностью, вместе со своими изогнутыми, как у кузнечика, в обратную сторону, ногами оно круглыми, будто блюдца, глазами вдруг уставилось на мою рыжеволосую спутницу. Испуганно ойкнув, Денра поспешно скрылась за моим правым плечом.