Вадим Шакун - Пятьдесят девственниц

В следующем монастыре повторилось то же самое. Правда, девица там одна все же оказалась, и была это юная послушница лет двенадцати. Ее-то я, озверевши от скудной пищи, состоявшей из черствого хлеба с солью под кипяток, привел в пример всем остальным, как единственную надежду на то, что сия обитель достигнет некогда праведности.

Спутники мои, с постным видом и ежеминутно мне кивая, ели при этом вымоченные в вине и запеченные на угольях полосы мяса со спин молочных ягнят и, будь славен Крикун, — он утаил для меня пару кусочков.

Монахиням, должен признать, кусок в горло не лез и смотрели они на меня испуганно.

В третьем монастыре кормили не роскошно — очевидно слух о моей святости сюда уже дошел. Друзья мои уплетали пироги с квашенной капустой и запивали жиденьким винцом, я же, едва не подавившись хлебной коркой, нашел среди монахинь единую девственницу — а ей оказалась старая дева лет пятидесяти — и объявил единым столпом веры и целомудрия во всем Королевстве. Крикун смог утаить для меня один надкусанный пирог.

Так добрались мы до монастыря, что именовался Обителью Вечной Святости, где испытал я некоторое удивление.

Мать настоятельница — женщина еще молодая, но выглядевшая весьма устало, — пригласив нас в трапезную, где уже сидело полтора десятка монахинь и послушниц, тут же предложила мне, кроме хлеба, горячий отвар из трав и сделала это столь любезно, что, опасаясь, как бы не вмешался кто-нибудь из моих спутников и не попросил для меня простой воды, я поспешил согласиться.

Ужин при том, подали скромный, но сытный, причем, не смотря на слухи обо мне, которые она, конечно же ведала, дама эта, перед каждым блюдом спрашивала, не будет ли мне угодно опробовать.

Ужасным усилием воли я заставлял свою голову отрицательно качаться из стороны в сторону, о том же, что потрясло меня более всего, не преминул обмолвиться вслух.

— Мать настоятельница, — сказал я. — В редкой обители встречал я более двух девственниц. В вашей же, вижу, что, из пятнадцати присутствующих — их здесь целых семь. Не это ли достойный пример для подражания?

— Уважаемый старец, обитель наша в этих горах повыше всех остальных находится, — объяснила она, а потом, всеж-таки, удивленно осмотрела присутствующих. — Семь?

— Ах, матушка, — покраснела одна из послушниц. — вы же сами говорили, что любопытство не столь тяжкий грех, как похоть.

— Будешь делать по пять молений перед сном в течении недели, — тут же наложила на нее епитимью настоятельница и вновь обернулась ко мне. — И впрямь, старец, это чудо из чудес. Имей кардиналы Духовного Совета ваши способности, о, как изменились бы нравы в монастырях.

Я со всей рассудительностью заметил ей на это, что мало найдется кардиналов, готовых жить на хлебе и воде, с чем она улыбнувшись согласилась.

— Святой старец, — молвила настоятельница, едва я доел свой сдобренный солью кусок хлеба и запил его отваром. — Есть у нашей обители большая надежда в отношении вашей святости, и, если бы вы могли нам помочь, мы молились бы за вас ежечасно.

— Старцу очень некогда, он так спешит в столицу славного нашего Королевства, — быстро вставила Глазки, пережевывая жаркое. — А все-таки, что это за нужда?

— Одна из наших сестер одержима неким духом, который вселился в нее и творит ужаснейшие вещи, — потупившись сказала настоятельница. — Бедняжка вся, как во сне, руки ее постоянно блуждают по собственному телу и, при этом, она говорит вещи до странности неприличные. Иногда, вдруг, ни с того ни с сего, кидается на сестер или наносит раны самой себе, из-за чего ее приходится держать постоянно связанной, клянет всех дурами и блудодейками. Мы знаем — истинная святость в состоянии справиться с любым демоном или духом, на чью же, как не вашу, помощь нам уповать?

— И давно с ней такое? — поинтересовался я.

— С ней-то недавно, — грустно вздохнула мать-настоятельница. — Но за год, что я возглавляю эту обитель, это уже второй случай. Первая же жертва духа умерла в страшных муках и я не хочу, чтобы это повторилось с бедной Эланой.

— Ах, паскудный дух! — не сдержавшись сказал я. — Хотелось бы мне посмотреть на него, вот только…

Тут Глазки под столом так нажала мне каблуком на пальцы, что я сморщился.

— Святой старец, любая помощь, которую вы попросите в этом деле, будет вам оказана! — клятвенно сложив на груди руки произнесла мать-настоятельница глядя на меня с мольбой во взоре.

Я поспешно отодвинул свои скрытые под столом ноги подальше от Глазок и сказал: