Вадим Шакун - Пятьдесят девственниц

— И что же тебе пришло в голову, мой дорогой друг? — поинтересовалась Глазки, по своему обыкновению, сразу окатив себя водой и начиная намыливаться. В банях она всегда предпочитала сначала помыться, а уж потом сидеть до конца вечера.

— Подумалось мне, — поведал им я, — что ведь в этих местах скоро пойдут дварфские торговые караваны, а дварфы жизни себе не мыслят без бани. Эта же деревушка — первое жилье отсюда и до самых ворот крепости. Северо-Западный путь не оборудован, как следует не обжит, не мы ли мучались в пути без бань? И вот, если, выйдя из ворот разрушенной крепости и, достигнув селения этого увидят они тут баню по своему образцу, то ведь, пожалуй, никаких денег не пожалеют.

— Ах, Поздний Рассвет, мой благородный, прекрасный товарищ! — как была, голой и намыленной, Глазки бросилась ко мне и, заключив в объятия, расцеловала, всего перепачкав мыльной пеной. — Только твое доброе сердце и проницательный рассудок могли подсказать тебе, как помочь страдающей в нужде вдовице. Решено, милая Нета, мы поможем вам построить баню, доходы от которой помогут вам и вашим милым девочкам жить, после нашего ухода, в достатке. Будут при этой бане комнаты, как при трактире, чтобы путешественники могли ночевать в пути и тем приносить заведению дополнительный доход. А уж о банных обычаях дварфов, никто лучше моего друга не знает.

Что бы скрыть смущение, я начал смывать мыло, в котором весь оказался. Я-то, по простоте душевной, думал было основать баню, чтобы я и спутники мои жили здесь, поблизости от дварфских земель на неплохие доходы, полученные, видят Боги, самым честным путем. Нету, я решил взять главной распорядительницей заведения и платить ей хорошие деньги, дабы нам не пришлось перетруждаться. Однако же, видя с какими просветлевшими лицами смотрят на меня спутники мои, как восхищенно уставились на меня милые вдовицыны дочурки, слушая как, перемежая слова со слезами, кротко благодарит меня эта гостеприимная женщина, я сказал, что построить баню — вполне в наших силах, трата для нас это незначительная, творить же добрые дела — обязанность каждого истинного мага.

— Ах, добрый мой добрый господин, — утирая слезы пробормотала вдовица, — смогу ли я, хоть в десятой части отблагодарить вас когда-нибудь за такую обо мне заботу? Знайте же, что еще прадед мой содержал здесь трактир, но после землетрясения дела его пришли в ужасный упадок, потому что не было больше путников желавших посетить наши места.

— Значит вам самими Богами велено возродить семейное дело, — заметил на это я. — Что же касается благодарности, то законы магической гильдии запрещают мне творить добро из корысти. Быть может, я вскорости и обращусь к вам кое с какой просьбой, но решая, уступить мне или нет, вы не должны думать о бане. Ее мы, коли решили, построим вам непременно.

Тут Глазки легонько пнула меня под столом.

— Поздний Рассвет, пока что на твоем счету пять одержанных побед. Ну и хватит, отдохни немного, — сказала она, решив, что девственные дочки вдовицы слишком уж привлекли мое внимание.

— Ты не права, мой добрый товарищ, — потирая свою зашибленную левую ногу ответствовал я. — Речь идет о ритуале вызывания.

— Но зачем? — изумилась Быстрые Глазки, а вместе с ней и остальные мои спутники.

— Ах, добрая моя Денра, милая моему сердцу Трина и ты Гарл, хоть и вредный мальчишка, а, все же, верный товарищ! — сказал я то, что давно уже накипело в сердце моем. — Быть может, год назад, я в превеликом изумлении, совсем как наша любезная Нета, смотрел бы на человека в чьих руках светится жезл, но сегодня, когда руки эти — мои собственные, испытываю я от того лишь великую обиду, ибо от свечения моего толку большого не вижу. Как бы не проклинала ты, Денра, горное дело, а ты в нем уже полноправный товарищ, а кто я? Магический подмастерье и больше никто! Так что же мне, запереться в келью и уйти от мира, чтобы на самом закате дней своих стать полноправным товарищем избранной мною гильдии? Нет, я лучше воспользуюсь ритуалом!

— Ах, любезный мне Поздний Рассвет, — ласково ответила на это Быстрые Глазки. — Смятение твое мне вполне понятно, но не ты ли, после последнего ритуала, говорил, что никогда не обратишься больше к Инкубу. Что толку от зловредного духа, который поносит тебя и оскорбляет, да, к тому же, раз от разу набирает все больше силы?

— То-то и оно, Денра, — в опасной близости от нашего Королевства мы порешили не называть друг друга пиратскими именами, поэтому я обращался к спутнице только так. — Дело не в ритуале — в вызывающем, а астрал переполнен высшими существами. И не только, кстати, астрал! Что толку мне в мерзком Инкубе, если я могу вызвать иное существо? Этот-то опыт и хочу я предпринять.