Денис Чекалов - Френки и Майкл

Она сунула в люк дуло автомата и нажала на спусковой крючок.

Раздался крик боли, тело с шумом упало на дощатый пол.

Франсуаз взбежала наверх, каждый миг ожидая нового выстрела. Человек лежал на спине, его живот был наискось пропорот автоматной очередью. Выпавший из его руки пистолет валялся поодаль.

– Не убивайте меня, – прошептал человек. – Я сдаюсь.

Франсуаз стала приближаться к нему, не опуская оружия.

– Позволь осмотреть твою рану, – произнесла она.

Солдат застонал.

Девушка встала перед ним на колени, и ее тонкие пальцы пробежали по его телу.

Внезапно человек последним усилием воли выпрямился, в его правой руке сверкнул нож, направленный в мою партнершу.

Франсуаз перехватила его запястье и крепко сжала, недобро улыбаясь.

– Я могу вылечить тебя и быстрее, – произнесла она, поднимаясь во весь рост.

Девушка медленно наступила солдату на горло; тот захрипел.

– Перехватило дыхание? – продолжая улыбаться, спросила Франсуаз. – Такое бывает.

Одним резким движением она продавила человеку кадык, превратив его горло в кровавый кисель.

– Подумай над своим поведением. – С этими словами она метнулась к ближайшему окну.

С дороги доносился шум мотора; один из солдат сел за руль патрульного джипа и теперь разворачивал его, чтобы поспешить в город.

– Нехорошо убегать с вечеринки, – пробормотала Франсуаз, – не предупредив об этом хозяев.

Я подошел к двери и посмотрел наверх, не нужна ли ей помощь. Но помощь скорее требовалась тому солдату, который попытался плохо о ней подумать.

Я открыл дверь и приготовился к выстрелам.

Выстрелов было три; ровно столько потребовалось солдату, чтобы понять – я не стою в дверном проеме, ожидая, пока он прицелится.

По звуку первого выстрела я понял, где он находится. За столбиком шлагбаума, справа от здания.

Два других я дал ему сделать, чтобы он, к своему разочарованию, убедился, что не попал.

Выстрелы смолкли; солдат смотрел на распахнутую дверь.

Я опустился на корточки и, вывернувшись из-за стены, поймал его на мушку.

Он испытал второе разочарование, когда увидел, что я все-таки показался. Пожалуй, оно было еще большим, чем первое.

Все же он был неплохим солдатом и успел выстрелить поверх моей головы прежде, чем я убил его.

Ему следовало перевести прицел пониже, но, получив первые две пули, он уже не пытался этого сделать.

Человек распластался за шлагбаумом; ему уже не пересечь разделительной черты.

Свою он уже пересек.

Солдат, сидевший за рулем джипа, старался поворачивать руль как можно быстрее. Машина скрипела на каменистой почве; ему не стоило пытаться разворачиваться с места.

– Что ты там возишься, идиот? – крикнул офицер. Я понял, что этот парень находится за зданием. Франсуаз положила ствол штурмовой винтовки в угол окна и прицелилась.

– Надеюсь, мальчонка любит печеных цыплят, – пробормотала она, перемещая ствол. – И очень хочет узнать, как их готовят.

Она мягко нажала на спусковой крючок.

Бензобак джипа взорвался, обдав водителя кусками металла и брызгами пламени. Тот попытался выбраться из машины, но с животом, пробитым в нескольких местах, это оказалось сложно сделать.

Франсуаз прицелилась снова, чтобы добить человека выстрелом в голову и не заставлять его мучиться, но в это мгновение солдат опал на сиденье, и алые языки пламени сомкнулись над ним огнедышащим куполом.

Он кричал еще минуты две, потом в машине взорвалось масло.

Офицер смотрел на гибель своего товарища; вид пламени, бушующего над металлическим скелетом машины, заворожил его.

Я прокашлялся. Он повернулся ко мне и увидел, что на него направлено дуло пистолета.

– Положите свою хлопушку, – негромко произнес я. – Ваша борьба за чистоту человечества закончена. Уверен, судья объяснит вам значения слов «расовая дискриминация» и «геноцид».

Человек посмотрел на меня с ненавистью.

– Вы и такие, как вы, хотите уничтожить порядок, – произнес он. – А наш долг – защищать людей.

– Скажете это на суде, – сказал я.

– Суда не будет.

Он поднес пистолет к виску и спустил курок. Франсуаз мягко спрыгнула на землю и посмотрела на офицера сверху вниз.

– Ты его почти убедил, – коротко усмехнулась она.

– Думаю, это здесь, – произнес я.

– Голова – не самый совершенный твой орган, – фыркнула Франсуаз, свесившись из машины и глядя вниз, где высокие колеса внедорожника почти на две трети погрузились в жидкую грязь.