Валентин Егоров - Капитан Т.Т. Трезоров

Дни пролетали в упоительных маневрах и полетах на Х45 вначале вблизи "Галактики", в спорах по поводу и без повода с Ирреком, но с каждым разом мы уходили все дальше и дальше от матки-носителя.

С каждым вылетом мы лучше узнавали и лучше осваивали свои истребители-блины и что только не выделывали с ними в космической бескрайности. Однажды мы настолько далеко отошли от эсминца, что он чуть ли не исчез с экрана локатора, но знакомые созвездия и расположению планет позволила нам сориентироваться и успешно возвратиться на борт сторожевика. Космического невесомость позволяла нам выделывать такие фигуры пилотажа, не описанные ни в одном учебнике боевого пилотажа. Но эти безобразия и хулиганство в космосе позволяли нам с Белояром добиваться с каждым последующим вылетом большей слетанности и взаимопонимания. Я уже говорил, что с Ирреком я общался теперь только мысленно, ни одного слова при обменах информации не произносилось. Попытался добиться аналогичных результатов и в общении с Белояром, но, к сожалению, единственное, что у нас с ним получалось, это общение в адмиральской каюте, где напарник понимал меня с полувзгляда, когда речь заходила о завтраке или ужине. Посоветовавшись с Ирреком по этому вопросу, мы разработали наномеханизм восприятия и усиления мысленных импульсов в форме серебряного листочка, диаметром в две копейки. И когда Белояр крепко спал ночью наши наноремонтники вживили ему этот адаптер в кожу головы. Два дня у него болела голова, но когда боль прошла и Белояр осознал, что ему стали слышны мои мысли, с Ирреком он пока еще не был знаком, то чуть не сошел с ума от радости и обилия информации, которая хлынула ему в голову. Массажем головы я облегчил его страдания от головной боли и понемногу стал обучать его искусству телепатии.

Могу с уверенностью сказать, что после этой операции вживления адаптера и усилителя мы стали лучше понимать друг друга при исполнении фигур пилотажа и просто полетах на блинах.

От наших совместных выкрутасов тяжело пришлось Ирреку, он сильно понервничал во время этих тренировочных полетов и стал раздражительным. Мы в космосе делали все, что душа пожелает — вертелись волчком на одном месте, в доли секунды разгонялись до световой скорости, мгновенно перемещались от одного спутника Юпитера к другому и опускались к краю атмосферы самой планеты. Из-за внезапной перегрузки в несколько "g" едва не угробили истребитель Белояра, он не успел так быстро, как я рассчитать траекторию выхода из атмосферы Плутона и пришлось сильно форсировать двигатель, чтобы Белояр не исчез навсегда в зловещих завихрениях воздушных потоков этой планеты. Тогда у меня и родилась одна неплохая мысль, объединить в единое целое два интеллектуальных разума — моего Иррека и белояровского Ира.

Иррек первоначально сильно возражал, но под давлением обстоятельств, то есть моим, вынужден был согласиться. Он страшно боялся потерять свою индивидуальность и подобное тиражирование его сознание по другим истребителям могло привести к тому, что он мог потерять свою оригинальность и стать простым электронным устройством. Когда я пообещал ему, что он будет обслуживать только мой истребитель и истребитель Белояра, то он был вынужден согласиться. Так у Белояра появился свой Иррек, который все-таки не был таким занудой и таким зловредным, как мой Иррек.

После этого, не смотря на все наши умные и неумные проделки в космосе, Иррек со стойкостью оловянного солдатика, продолжал работать с нами, вбивая в головы, как простые, так и замысловатые истины. А мы продолжали безумствовать и вытворять на блинах черт знает что, как любил выражаться Генерал в минуты покоя и расслабленности.

Мы с Белояром были стороной, непосредственно страдавшей от вбиваемой в нас информации и которая честно признавала, что, если бы не наш инструктор Иррек, то не так уж многому мы научились бы. На второй неделе головокружительных сальто и кульбитов я вдруг осознал, что телепатическое общение с Ирреком и Белояром стало для меня таким же естественным, как и общение словами с другими людьми. Это во многом способствовало тому, что время на передачу сигнала из головного мозга на системы и органы управления истребителем во много раз сократилось, исчезли промежуточные звенья и узлы. В иные минуты я чувствовал, как Х45 становился естественным продолжением моих рук и ног. Но должен быть честным человеком до конца и сказать, что это слияние не продолжалось очень долго, как мне хотелось. Несколько минут полного восторга. Я пытался разобраться, как это происходит, но пока не мог найти ответа и стал нервничать. Но меня успокоил Иррек, который сказал, со временем будет решена и эта проблема — упорный труд и каждодневные тренировочные полеты позволят нам понять эту проблему и решить ее и наступит день, когда каждый человек сможет по желанию превращаться в стальную птицу. Я поверил моему виртуальному инструктору по имени Иррек, который не был живым существом, но в работе и общении с нами мало чем отличался от простых людей.