Мария Капшина - Идущая

С постели Вика встала на пятый день после того, как пришла в себя. Она, собственно, встала бы и раньше, если б не её собственное нетерпение. На второе утро, проснувшись, она обнаружила, что нога не только не болит, но и вообще в полном порядке. Вика удивилась, приподнялась на локте — нога молчала. Она села, пошевелила ногой — нога молчала. Она радостно откинула одеяло, соскочила с кровати, намереваясь опробовать туристический маршрут кровать — порог, но у ног были другие планы, и девушка эффектно спикировала носом в пол с грохотом, от которого содрогнулась вся избушка. Первым делом пред выпученные глаза Вики примчался Ликт, сердито сообщивший (убедившись, что она цела), что шило в известном месте — ещё не повод устраивать избушкотрясение.

— И почему тебе неймется? — Несколько обиженно спросил Раир, с помощью Ликта возвращая Вику в исходное положение.

— Наверное, она вспомнила, что хороший удар по голове иногда вылечивает от безумия, — глубокомысленно предположил Ликт. — Чтоб его кошки съели! — добавил он, тщетно пытаясь спрятать улыбку.

— Ну уж нет! Не собираюсь я лечиться такими варварскими методами! — решительно заявила Вика. Смеяться было куда приятнее, чем кричать от горячей боли, взорвавшейся в ноге и боку, и, разумеется, Вика рассмеялась. — И почему, скажи на милость, есть кого-то должны кошки? Почему уж тогда не мышки? Или блошки? "Чтоб тебя бешеная блоха затоптала!" — тоже звучит неплохо.

— Просто так говорят, — отсмеявшись, пожал плечами Ликт.

— Ещё лет двести назад, — неожиданно серьёзно заговорил Раир, — это было самое страшное проклятие (Вика и Ликт удивлённо на него уставились). Это очень древнее поверье: если человека убьёт кошка — рысь, лев, тигр, пума, — он умирает совсем, навсегда, — объяснил Раир. — То есть, от него ничего не остается, душа умирает тоже. И проклятие было не только самым страшным, но и самым действенным.

— Но это же просто присловье такое, — растерянно сказал Ликт. — Просто так говорят…

— Говорят, — согласился Раир. — Люди часто играют с огнем.

— Придумал! — снова заулыбался Ликт. — Буду теперь натравливать кошек на Дракона!

— На какого дракона? — переспросила Виктория.

— Ну, на Шегдара.

— Не стоит лишний раз повторять имя, — сказал Раир. — Звать его сюда нам решительно незачем.

— Ладно, — пожала плечами Вика, — не самое сложное задание! А почему "Дракон"?

— Его стали называть так лет пять назад, — сказал Раир. — С его подачи, насколько я помню. Это древний символ, один из древнейших, означающий силу и мудрость. Ещё десяток лет, — добавил он, помолчав, — и слово вполне может получить другое значение. Уже сейчас, слыша "Дракон", люди вспоминают не древнего бога, а нынешнего правителя.

Прошло ещё три дня, и Вика окончательно вернулась в ряды двуногих прямоходящих. Левое бедро пересекал длинный шрам, но Бабушка заверила, что через пару месяцев он станет едва заметной тонкой ниточкой, а пока надо понемножку разрабатывать ногу. Бродить по лесу, например, для начала. Вика, разумеется, ничего против такого предложения не имела, тем более, что с Бабушкой она готова была отправиться и в пеший кругосветный поход, не то что в соседний овраг за травами. Вообще, думая о Бабушке, Вика непременно запутывалась: с одной стороны, Бабушка на первый взгляд казалась открытой нараспашку, дружелюбной и насквозь понятной, но девушке мерещилась в ней древняя, немыслимо мощная сила, хотя ничего сверхъестественного Бабушка не совершала. Впрочем, настоящее могущество редко растрачивается по мелочам, оно в доказательствах не нуждается.

Примерно через неделю Вика проснулась на рассвете с безумной жаждой деятельности, с горящими глазами и зудом в пятках. Она подорвалась с постели, пылая желанием немедленно покорить пару-тройку эверестов, подлетела к двери и вдруг остановилась, словно с маху врезавшись в стену. На деле до стены оставалось ещё около метра, да и нос не был расплющен, просто Вике внезапно пришла в голову очень здравая, в сущности, мысль: а что, собственно, конкретно ты намерена делать? Не вечный вопрос из серии философских неразрешимых, но он весьма профессионально поставил девушку в тупик. Лучше поздно, чем ещё позже, хотя можно было бы и пораньше — она только теперь сообразила, что порта назначения у неё в этом мире нет. Ей вообще нечего здесь делать. Некуда и не с кем идти, не о чём мечтать, не о чём вспоминать, потому что о доме вспоминать бесполезно и больно… Этому миру нет до неё дела, если не считать Шегдара, которому, впрочем, тоже нет дела до Вики, он Реду вызывал. Да уж… И что теперь делать прикажете?